«Наиболее очевидные примеры нелиберальной демократии — в Польше и Венгрии, но и другие страны Восточной и Центральной Европы, когда-то приверженные либерально-демократическим преобразованиям и фундаментальным ценностям ЕС, также пошли по этому пути. Этот нелиберальный регион простирается от Таллина до Софии, а авторитарный пояс протянулся от Анкары до Баку, Москвы и Минска. Между ними находятся несколько государств — Армения, Грузия, Молдова и Украина, — которые колеблются между нелиберальной демократией, консервативным национализмом и попытками перехода к автократии. Кроме того, в регионе имеется шесть квазигосударств [непризнанных республик].
Вся эта сложная система сейчас подвергается изменениям в результате появившихся трещин в авторитарной стабильности», — пишет Михайло Минаков, украинский ученый, доктор философских наук, старший советник по Украине вашингтонского исследовательского Института Кеннана, в статье, опубликованной на портале американского либерального «мозгового центра» Wilson Center.
Четыре сорта постсоветского правления
Ранее украинский ученый выделил четыре типа современных политических режимов Восточной Европы, дав предысторию их формирования.
После распада СССР Восточная Европа стала ареной драматических политических и социально-экономических преобразований. Поначалу на Западе доминировал оптимистический взгляд, разделяемый политиками, аналитиками и широкой общественностью: считалось, что восточноевропейские страны, следуя «нормальным историческим путем», найдут свой путь к либеральной демократии и капитализму. Последующий поворот к нелиберальным тенденциям в этой части мира многих застал врасплох. (Это же массовое заблуждение на Западе анализировал и Анатоль Ливен, британский политолог, историк и журналист с латвийскими корнями. Rus.Lsm.lv публиковал изложение его взглядов.)
На первый взгляд, посткоммунистические государства действительно создали демократические институты и некие формы рыночной экономики. Однако за этим «западным фасадом» возникли неформальные структуры, иерархически организованные «пирамиды власти», которые проводят, по определению американского политолога Генри Хейла, «патронажную политику», контролируя политические процессы и основные финансовые потоки, — констатирует Минаков.
Первый тип восточноевропейских режимов, по Минакову, — это откровенный авторитаризм, который в последние десятилетия сформировался в Азербайджане, Беларуси и России. Здесь патронажная политика утвердила себя в форме «вертикали» — системы, которая подчиняет все ветви и органы власти одному центру. Прямой авторитаризм функционирует при значительной поддержке со стороны общества и не требует массовых репрессий.
Второй тип можно охарактеризовать как «конкурентный авторитаризм», который наблюдается преимущественно в Армении, Грузии, Молдове и Украине. В этой системе неформальные структуры власти преобладают над официальными. Однако уровень конкуренции настолько высок, что
всякий раз, когда один клан пытается выстроить свою собственную вертикаль власти, другие подрывают ее.
Конфронтация может вызвать уличные протесты и революционные изменения (как это произошло на Украине и в Армении). Благодаря межклановой конкуренции в этих странах присутствуют определенный уровень политического плюрализма и пространство для гражданских свобод. Однако риски бунтов, бедности и потенциального раскола очень высоки.
Третий тип восточноевропейской политической системы, сформированной вокруг патронажного ядра — консервативная нелиберальная демократия. В Венгрии, Латвии, Литве и Польше неформальные структуры конкурируют с официальными, которые были введены в строй за последние 30 лет под наблюдением Запада, но так и не смогли стать естественными.
Демократия в таких странах все больше и больше означает власть большинства, а не закона.
Созревание этнократического популизма и постепенный подрыв им демократических достижений особенно заметны в Венгрии и Польше.
Четвертый тип — авторитарная военная диктатура в непризнанных республиках. Этот тип системы сегодня представлен шестью «протогосударствами»: Абхазией и Южной Осетией, Нагорным Карабахом, Приднестровьем, Луганской и Донецкой Народными Республиками.
Лишь несколько стран региона, таких, как Румыния, Эстония и Македония, смогли противостоять тенденции сползания в авторитаризм и в последние годы продемонстрировали некоторые улучшения в продвижении верховенства закона и хорошего управления, полагает автор.
Ситуация меняется…
В России «режим Путина трансформируется от манипулятивного авторитаризма к репрессивному. С 2012 года Путин укрепляет свою автократическую власть посредством систематической государственной пропаганды и контроля над общественным мнением, достигших кульминации в «крымском синдроме». Аннексия Крыма в 2014 году возродила падающую популярность Путина и дала ему импульс, необходимый для сужения пространства функционирования гражданского общества и оппозиции, что встретило лишь небольшое сопротивление.
Однако в 2019 году его рейтинг снова начал снижаться. Экономические проблемы, последствия карантинных мер в связи с пандемией Covid-19 и традиционно плохое управление начали рассеивать морок путинской стабильности. Несмотря на успех выбранных им кандидатов в губернаторы на контролируемых Кремлем местных выборах, спорадические победы представителей оппозиции на нескольких муниципальных выборах и непрекращающиеся протесты в Хабаровске демонстрируют силу народного недовольства в России.
Покушение на Алексея Навального — не просто очередной случай в длинной цепи отравлений оппозиционеров. Это сигнал российской федеральной и местной элите
о том, что во время возможных репрессий лояльность необходима», — пишет философ.
В Беларуси наблюдается гораздо большее внутреннее неблагополучие. После 26 лет авторитарной стабильности страна вступила в период упорных массовых протестов. В отличие от России, где инакомыслие проявляется на периферии и охватывает ограниченное количество участников, в белорусских протестах участвуют десятки тысяч граждан в столице и крупных региональных городах. Несмотря на то, что
Александр Лукашенко, похоже, останется у власти, его режим не сможет продолжать функционировать по-прежнему. Он должен стать жестко репрессивным,
поскольку, находясь в конфликте с Западом и в неопределенных отношениях с Кремлем, он не будет способен обеспечить белорусам прежние блага. Недемократическая легитимность этого автократа улетучивается, считает Минаков.
На Кавказе два других звена авторитарного пояса, Баку и Анкара, сообща начали войну за Нагорный Карабах, т.е. вступили во внешний конфликт — в отличие от автократов в Минске и Москве, сейчас сталкивающихся с внутренними конфликтами, пишет автор.
Ситуация вокруг спорного региона в очередной раз обострилась. Не исключено прямое вовлечение и России, и Турции. По мнению аналитика, новая волна боевых действий началась на фоне возможных предположений лидеров Азербайджана и Турции о том, что всплеск патриотизма, порожденного войной, добавит легитимности их режимам.
Непризнанные республики-протогосударства —
Абхазия, Южная Осетия, ДНР и ЛНР, а также Приднестровье — резко отреагировали на попытки Азербайджана восстановить контроль над Нагорным Карабахом.
Все де-факто власти эти образований выступили с алармистскими заявлениями и начали экстренную подготовку к возможному конфликту с государствами, от которых они отделились (Грузия, Украина и Молдова). Эти факторы увеличивают риск того, что замороженные конфликты в других регионах Восточной Европы вспыхнут аналогичным образом , прогнозирует украинский аналитик.
Проблемы в авторитарном поясе усугубляют противоречия во всей Восточной Европе. Польша, Румыния и страны Балтии открыто поддержали белорусскую оппозицию. ЕС вступил в открытый политический конфликт с правителем Беларуси Лукашенко. Расхождения между постсоветскими авторитарными режимами в Донбассе и на Северном Кавказе усиливаются по мере продолжения кампании в Нагорном Карабахе.
«Таким образом, авторитарный пояс Восточной Европы вошел в фазу нестабильности.
Прежняя авторитарная солидарность исчезла, уступив место взаимной неприязни.
Азербайджан, Турция и Россия могут стать гораздо более враждебными друг другу из-за Нагорного Карабаха. Недоверие между Лукашенко и Путиным усилилось, несмотря на активизацию общения в последние недели.
Автократы Восточной Европы продавали своему населению стабильность и национальную гордость. Теперь, когда стабильность оказалась недолговечной, достаточно ли будет этой гордости, чтобы сохранить устойчивость в странах авторитарного пояса?»
— задается вопросом украинский советник Института Кеннана.
