В последние недели происходит активное перемещение российских войск к границам Украины, в том числе в Крыму и в Краснодарском крае, который граничит с Донбассом. «Ситуация все еще развивается, но
нет сомнений, что Россия собирает ударную группировку войск и что эта группировка способна вторгнуться на Украину.
Но как далеко может это зайти?» — задается вопросом Густав Грессель, старший научный сотрудник Европейского совета по международным отношениям (European Council on Foreign Relations, ECFR, независимый научно-исследовательский и аналитический центр), эксперт по вопросам оборонной политики, России, Восточной Европы, часто цитируемый политический обозреватель. В аналитической записке на портале ECFR он указывает: есть несколько причин, по которым Россия может пойти на эскалацию конфликта.
Во-первых, это может дать Москве повод для формального развертывания «миротворцев» в сепаратистских республиках на востоке Украины или для повышения статуса дипломатических отношений с ними, что изменит условия юридического спора по поводу Донбасса.
Во-вторых, наступление из Крыма с целью захвата небольшого плацдарма на «материковой» части Украины. Такая операция, формально оправдываемая отсутствием водоснабжения на полуострове, но на практике направленная на увеличение военной уязвимости Киева, также вполне возможна, полагает Грессель.
В любом случае Москва пытается продемонстрировать военную уязвимость Украины и заставить Киев пойти на уступки. Однако, по мнению эксперта ECFR, у нынешней военной активности России есть и еще более тревожные мотивы.
В Киеве никто не планирует воевать
Заявления Кремля о том, что Киев добивается военного решения конфликта в Донбассе, и что НАТО и США вступают в сговор с Украиной с целью вернуть Крым, являются не только инструментами пропаганды.
Большая часть политического истеблишмента Москвы, особенно в спецслужбах, действительно искренне верит в это,
уверен Грессель. Иными словами —
Кремль наращивает военное присутствие у границ Украины, чтобы предотвратить эскалацию, которую в реальности никто в Киеве не планирует.
В 2019 году президент Владимир Зеленский ввел для украинской армии особые дополнительные ограничения — чтобы сдержать даже минимальное продвижение на территорию Донбасса (хотя в 2016-2018 годах украинские войска взяли несколько высот для наблюдения за артиллерийским огнем, и линия разграничения на отдельных участках была сдвинута на 50 метров), напоминает автор.
Зеленский был более склонен вести переговоры о демилитаризации и «разводу» войск, чем его предшественник Петр Порошенко, — в надежде убедить Москву в том, что Киев не хочет подрывать достигнутый военный статус-кво. По той же причине Зеленский назначил Андрея Ермака, одного из самых пророссийских деятелей в своей команде, специальным посланником по переговорам с Россией.
В 2019 году Зеленский согласился включить Владимира Цемаха, ключевого свидетеля инцидента с уничтожение пассажирского самолета MH17, в обмен пленными — таким образом отчасти спасая Россию от унижения в ходе следствия, которое ведется в Нидерландах. В то время эти шаги вызвали в Киеве большие споры, но Зеленский считал их необходимыми, подчеркивает Грессель.
Однако Украина ничего не получила взамен,
указывает автор. Недавно Зеленский выразил свое недовольство в связи с нежеланием Москвы сдвинуться ни на шаг по этим вопросам и послал Кремлю сигнал, введя санкции против самого надежного союзника Путина на Украине — олигарха Виктора Медведчука. Хотя вероятность того, что пророссийская фигура, такая, как Медведчук или Юрий Бойко, способна победить на выборах на Украине, мала, Кремль по-прежнему считает их авторитетной политической силой. Это — одно из многих фундаментальных неверных толкований украинской политики Москвой, но
Путин почувствовал себя лишенным «политического варианта» воздействия на Киев — хотя его там вообще не было изначально.
В ответ на военные угрозы Москвы Зеленский активизировал свои усилия по вступлению в НАТО и исключил любое возобновление переговоров в Минске, потому что Беларусь больше не является нейтральной в конфликте. (Такой поворот был совершенно ожидаемым с августа прошлого года, «когда Москва начала сжимать свою хватку на горле минского режима, оказавшегося в осаде после массовых протестов против подложных президентских выборов в Беларуси», замечает Грессель.)
Из всех украинских политиков, претендовавших на пост президента, именно Зеленский был настроен по отношению к Москве наиболее примирительно. Теперь же
Кремль собственноручно подтолкнул Зеленского к занятию жесткой позиции, аналогичной позиции Порошенко,
указывает Грессель. («Метаморфозу Зеленского» подробно разбирали многие аналитики, в частности, вашингтонского Атлантического совета — эту оценку Rus.Lsm.lv недавно приводил.)
«Европейским правительствам еще предстоит извлечь уроки из этого противостояния.
Альтернативная реальность, в которой живет Кремль, опирающаяся на такие фантазии, как объединение НАТО и Украины с целью завоевания Крыма, становится все более опасной.
Украина не совершала никаких военных действий, которые могли бы оправдать операции, которые Россия сейчас проводит на границах Украины.
Опасения Кремля основаны на иллюзиях, но там считают, что эти они дают право на реальные наступательные действия»,
— подчеркивает австрийский политолог.
Реальные пределы нереального
Страны Запада, за исключением США и Великобритании, критикуют поведение России очень осторожно и с запозданием, отмечает Грессель.
«Ради собственной безопасности Европа должна дать понять Москве, что не примет заблуждения России относительно намерений других государств в качестве причины для войны. Европейским лидерам
необходимо публично назвать российские обвинения в адрес Киева и Запада ложью
и использовать весь инструментарий ОБСЕ, чтобы публично дискредитировать вымышленные аргументы Кремля. Дипломатическая сдержанность, безразличие и сохранение равной дистанции [и до Москвы, и до Киева] только подтолкнут Кремль к действиям по доведению созданной им не-реальности до новых пределов.
Чем уязвимее соседи России, тем эффективнее демонстрация ее военной силы. Но укрепление обороноспособности этих соседей и увеличение издержек России на военный авантюризм — это долгосрочные меры, которые европейцы не могут предпринять прямо сейчас, в условиях кризиса, когда они внезапно осознают, что им следовало действовать гораздо раньше. Предложений о том, как Европейский Союз может укрепить своих восточных партнеров, множество. Нужно действовать», — заключает научный сотрудник ECFR.
