Неделю назад бельгийцы наблюдали нечто, не виданное уже больше 30 лет. Правительство вывело на улицы двух главных городов страны армию. Даже после терактов в Париже, рейдов против исламских террористов по всей Бельгии и повышения уровня угрозы национальной безопасности до почти максимального не все однозначно отнеслись к такому шагу. А кое-кто и вовсе призвал к самообороне граждан — как к более надежной.
На фоне событий во Франции то, что произошло в самом конце прошлой весны в Брюсселе, уже практически и не вспоминается. Тогда 29-летний француз с алжирскими корнями хладнокровно расстрелял четырех человек в Еврейском музее. Сначала о нем было известно немногое. Сегодня, после варварского нападения на офис Charlie Hebdo, расстрела заложников в кошерной лавке, детях, убитых еще до того в еврейской школе в Тулузе, кажется — все совершившие эти преступления были на одно лицо. Кто он, этот «джихад-турист» и откуда он берется?
Накануне четвертого воскресенья Адвента вяло плыли мы с детьми по центру Брюсселя в потоке праздно шоппингующих в поисках: а) латвийского стенда на главной рождественской ярмарке с обещанными чесночными сухариками и пипаркуками и б) подарков для друзей в Латвии, с которыми дети должны совсем скоро встретиться — слава богу, Ryanair снова летает в Ригу. Рижскую елку нашли, подарки нашли, стенд — нет.
Бельгия — страна во многом сюрреалистичная. Недаром здесь занимались искусством Магритт, Дельво, Энсор и т.д. Пожалуй, иной страна, находящаяся на границе латинского и германского миров, католического юга Европы и ее протестантского севера — и быть не может. А уж если еще посреди всего этого воткнуть штаб-квартиру ЕС с его 24 официальными языками и открыть (допустим, при ней) школу, ощущение сюрреалистической драмы возрастает на порядок.
