В последние десять лет бумажные книги обесценились абсолютно. Книгу, за которую тридцать лет назад, во время книжного бума («старожилы» его помнят — некоторые даже выписывали по десять «толстых» журналов, это было в норме вещей) можно было отдать половину зарплаты, сейчас можно получить бесплатно. Или найти на помойке. Пожалуйста, недавно увидел выкинутыми пять томов Сомерсета Моэма...
В борьбе между бумажными книгами и их электронными вариантами последние понемногу одерживают несокрушимую победу. И думаю, одержат окончательно. Живущая в Латвии российская писательница Улья Нова, например, считает, что роскошные фолианты — сегодня это, скорее всего, уже арт-объекты, все остальное можно спокойно найти в Интернете. Менее возвышенные персоны считают домашние библиотеками обыкновенными «пылесборниками».
Я бы с этим поспорил, конечно. Например, наш знаменитый писатель Роальд Добровенский накануне 80-летия подарил свою библиотеку литературному объединению «Орбита». А недавно мне рассказал, что сидел у себя дома в Икшкиле, писал что-то, решил по привычке проверить обдуманную информацию и поднялся, чтобы найти нужную книгу, а нет ее, все отдал. А в Интернете-то этой книги как раз и не было — бывает и такое.
Но на самом деле главное в этой публикации — не то, какие книги мы будем читать, беллетристику или интеллектуальную прозу, бумажную или электронную версию... Вопрос в том, будем ли мы читать вообще. Даже самые образованные умы признаются в доверительном разговоре, что за последний год не прочитали ни одной книги. Ну, или что-то «расслабляющее». Лично знаю выдающегося деятеля латвийской культуры, у которого в деревне на даче у изголовья постели лежит парочка детективов Дарьи Донцовой. Я однажды и сам «оскоромился» Дарьей той — ну так, ничего, развеяться вроде можно...
Почему так? Потому что за последние 10-15 лет незаметно для всех нас изменился ритм жизни. Чтобы взять книгу с полки (да ладно, или хотя бы загрузить ее из Интернета), необходимы совершенно необычные условия — отсутствие суеты, забот, необходимо особым образом привести в порядок свои мысли-скакуны.
Что-то изменилось точно. Сужу и лично по себе — то, что еще лет двадцать назад казалось роскошным и легким чтивом, теперь иногда кажется чтением исключительно трудным. Первый попавшийся пример — «Письмо Горацию» Иосифа Бродского, его своеобразное творческое завещание, написанное в последний год жизни. Письмо «коллеге» через время и пространство, которое 20 лет назад читалось на одном дыхании, теперь потребовало усилий и какого-то иного ритма работы мозга и души. «Такие времена», — как сказал бы Познер.
Ладно, в результате отдался мемуаристике и три дня читал «Воспоминания» академика Андрея Сахарова, написанные им в ссылке в городе Горьком. Вот оно, «чтиво» — и для ума, и для сердца. Тут тебе, извините, и элементы детектива, и философия. Еще чуть-чуть — и почти «Имя розы», если бы только явно придуманный великим умом литературный шедевр Умберто Эко был сравним с трагической документалистикой академика.
Чтобы вернуться обратно к книгам, опять необходимо время. И, возможно, некоторый «обратный отсчет». Не знаю, происходит ли он сейчас. Но если на полгода заморозилось искусство театра, то тут попавший в несчастную ситуацию «конкурент», возможно, явно уступит место забытой многими нами литературе.
Вообще, время сместилось. Если раньше, каких-то полвека назад, «Волшебную гору» Томаса Манна читали студенты филологического факультета, то теперь это чуть ли не академическое чтиво — в смысле, чтение для слишком «продвинутых». Или легендарный «Старик и море» Эрнеста Хемингуэя — книга, которую стоит читать уже в подростковом возрасте. А я «Старика...» прочитал в возрасте 28 лет при совершенно необычных условиях.
Санкт-Петербург, начало тысячелетия. Нынешнего. Крестная мама, у которой я тогда жил, в восемь вечера уходила на дежурство в ночную смену. И вдруг во всем доме вырубился свет. Ни тебе телевизора, ни радио. Об Интернете в каждом утюге тогда никто и не мечтал. Крестная сказала — ну посиди, подумай о вечном, не суетись, а уж аварийную кто-нибудь в многоквартирном доме и сам вызовет вместо тебя. И ушла.
Я посидел, подумал о вечном — минут десять. Достал большую свечу, зажег ее. И снял с книжной полки первую попавшуюся книгу. Да, это был «Старик и море». Наконец-то я, взрослая детина, раскрыл страницы этой великой книги. При свете свечи я погружался в это потрясающее произведение, переживал старику, который тянет огромную добычу («эх, если бы мальчик был со мной»)... И так — часа два. На самом интересном месте включился вдруг во всем доме электрический свет, а вместе с ним — телевизор, радио, холодильник (поесть надо!), и т. д. И тогда я впервые пожалел о том, что Эдисон придумал свою лампочку...
