Знаете ли вы, кем был Пиночет до Великой французской революции? До французской революции (и некоторое время после) Пиночет был парижским вампиром по имени Клод Пинош. Своим кривым ножом он покорил множество сердец, он облизал лезвие гильотины после казни Марии-Антуанетты, он попил человеческой кровушки по всему миру. Его любимая английская кровь была горькой и тёмной, с ноткой кожи викингов, а латиноамериканская кровь была кислой и пахла псиной.
Наевшись и напившись вдоволь, Клод, как настоящий мужчина XVIII – XX веков, захотел доблести, славы и власти. Времени вдоволь – и вот Клод Пинош стал молодым чилийским лейтенантом Аугусто Пиночетом, вот он уже генерал, вот военный переворот, вот много лет почти абсолютной власти и, наконец, заслуженный отдых. Это не просто пенсия: старый вампир с женой Лусией и русским рабом Фёдором переезжает в загородную пустыню и хочет там умереть. Чтобы уладить финансовые дела, к Аугусто едут пять его детей и молоденькая монашка-экзорцист, она же гений-бухгалтер.
В своём творчестве Пабло Ларраин внимателен не только к содержанию, но и к формам (отнюдь не пышным). Например, в лаконичности нейминга он может составить конкуренцию Джордану Пилу, автору фильмов «Прочь», «Мы» и «Нет». Семь последних фильмов Ларраина называются одним словом. И что-то в этом есть: мол, ни слова больше, смотрите сами, сколько всякого сложно-социально-эмоционального могут вместить «Джеки», «Эма», «Спенсер» или «Неруда». И вот за тремя уязвимыми женщинами и одним поэтом-коммунистом следует сам Аугусто Пиночет в образе вампира.
Это уточнение необходимо, потому что
Пабло, как неравнодушный чилийский автор, уже снимал серьёзное кино о Пиночете.
Вышедший 11 лет назад фильм «Нет» (выкуси, Джордан Пил!) позволял зрителю заглянуть в прошлое и ознакомиться с референдумом 1988 года, ставшим началом конца правления диктатора. Сейчас же Ларраин надевает на камеру чёрный фильтр и заглядывает в вечность.
Фильтр встал как родной: чернота раскрасила историю мрачным юмором и из содержания проникла в форму. Вся картинка чёрно-белая, серо-дымчатая; цветное исключение – одна-единственная, последняя сцена, открывающая Новую жизнь. На серые шейки льётся чёрная маслянистая кровь, чёрные когтистые лапы сжимают серые, похожие на странных моллюсков, сердца. В горячности поглощаемых сердец (из них делают смузи, если не успевают съесть живьём) скрыт секрет молодости вампиров. Там же находится ответ на вопрос «как из юноши Пиноша получился дед Пиночет».
Низкие струнные, низкие помыслы, низкие небеса. Чили — страна тонкая, но длинная, найдётся место и для гор, и для пустынь. Ветхое вампирское гнездо, приземистыми амбарами разбросанное по ветреной степи, могильные камни да старая подруга-гильотина. Под аккомпанемент виолончели носится над потрёпанными аскетичными жилищами да под древним небом да над извилистой рекой молодой новообращённый упырь в белых одеяниях, задевает крыши, кружится в вихре пока ещё нескладного, но такого ужасно-прекрасного танца. Арт-над-хаусами от Пабло Ларраина, но разве мы не ожидали этой красоты от талантливого художника?
Кроваво и красиво — в принципе уже достаточно для добротного вампирского кино, но Ларраин не был бы верным сыном Чили, если бы не показал клыки политической сатиры. Кто-то может сказать, мол, клыки-то туповаты, легко пинать труп диктатора, но, видимо, злой дух всё ещё носится в чилийском обществе, ещё свежи и зло, и деяния, и не на ровном месте Пабло решил показать Пиночета бессмертным.
В общий гротеск повествования встроены реальные факты жизни и деятельности главнокомандующего,
а «выкованный из водки и стали» казак Фёдор, который убивал с наслаждением, а пытал с любовью, видимо, является мистическим воплощением «каравана смерти» и прочих силовиков режима.
Любовь умирает раньше, чем тело. И если нам надо просто немного потерпеть, то для бессмертных такое может стать невыносимым. Автор относится к герою, конечно же, не с любовью, но и не с ненавистью — скорее с какой-то брезгливой жалостью. Через закадровый голос Ларраин описывает внешний вид Пиночета при параде как «сутенёра в шкуре мафиози из банановой республики», а Пиночета при смерти — как старика, полного сожалений о недостаточно парадном месте в истории страны. Раскаялся ли он? Едва ли. Фантазируя о гипотетической новой жизни, граф мечтает уничтожить международный уголовный суд в Гааге.
Если вы считаете, что Netflix — стерильное пространство толерантности, то «Граф» — повод если не прекратить так считать, то задуматься. Тут вам и лукизм, и эйджизм, и мизогиния, и прямые оскорбления: чем Пабло Ларраину настолько не угодила жена Пиночета Лусия — неизвестно. Хотя нет, давайте исключим мизогинию: монашка Карменсита — умная, красивая, смелая, жертвенная, и даже выдающаяся девушка (особенно в профиль). «Бог любит тех, кто шепчет ему на ухо по-французски», — говорит Кармен, а от себя добавим, что особенно он любит женский французский шёпоток. Монашка едет в гнездо, чтобы помочь пересчитать монеты и взвесить золото, но в её чемоданчике набор кольев и серебряные молоточки. Узнаем, будет ли дьявол, чёрным дымом засевший в графской груди, задушен любовью Господа.
А ближе к концу фильма мы узнаем, кто с самого начала говорил из-за кадра — и это будет взрыв ещё одной мистико-политической бомбы, дикой и смешной. Впрочем, как и весь фильм. Поворачивайтесь лицом к вспышке, выставляйте вперёд пульты.
Жизнь не-вампира коротка — тратьте её на хорошее кино.
