Переломный момент наступил в этом году. Илона определилась с будущим. Работа с детьми оказалась на первом месте, и она решила участвовать в программе Mācītspēks, чтобы уже официально закрепить свой педагогический статус.
Кроме уроков английского языка в родной Свентской школе Илона ведёт кружок французского, а с этого учебного года начала преподавать французский в государственной гимназии в Даугавпилсе. О профессиональном выборе и о том, получается ли всё успевать, она рассказала в интервью Латгальской студии Латвийского радио-4.
— Вы относительно недавно закончили Свентскую среднюю школу, а теперь здесь преподаёте. Как сложилось таким образом, что вы теперь здесь?
— Очень интересно складывалась моя профессиональная жизнь в этой школе. Я закончила Свентскую среднюю школу и поступила в Даугавпилсский университет, и когда я училась на третьем курсе бакалавра, позвонил директор школы и предложил мне прийти в школу и работать учителем английского языка. Я помню, что это был конец учебного года, и на самом деле было достаточно страшно, потому что я никак не могла себя представить в этой роли. Но я согласилась, пришла в школу и отработала полтора месяца. Скажу честно, я практически ничего не поняла – настолько быстро это пролетело. Позже я закончила бакалавра, и директор мне снова предложил продолжить работать в школе. Я согласилась, но, честно говоря, на тот момент я не совсем понимала, та ли это работа, которую я на самом деле хотела бы делать. Я пошла и поступила в магистратуру Даугавпилсского университета, но я выбрала на тот момент не педагогику, а перевод. Я училась на переводчика, также закончила эту программу. При этом была такая интересная ситуация — я продолжала работать в школе и одновременно проходила практику в других организациях как переводчик. То есть был такой необычный момент.
— То есть не совсем было ясно, чем конкретно вы хотели заниматься?
— На тот момент не очень было понятно, что я на самом деле хочу делать, потому что я мечтала стать переводчиком, мне очень нравилась эта профессия, я даже попала на практику в Европейский парламент, но, к сожалению, по семейным обстоятельствам мне не удалось туда поехать. В какой-то момент я понимала, что мне больше все-таки нравится работа в школе, что меня как-то мотивирует все, что происходит здесь — дети, которых я сама учу. То есть когда ты видишь результат — это на самом деле, в разы, скажем так, дороже, чем то, что ты делаешь как переводчик на бумаге. Еще, наверное, такая решающая роль была у директора, потому что он единственный учитель, который преподавал у меня с первого по 12-й класс. Он реально помог мне очень сильно вырасти как личности. Просто глядя на его пример, то, как он работает с людьми, как он работает с детьми, мне очень хотелось не то чтобы быть похожей на него, но стремиться к тому, как работает он.
— И сколько времени вы уже работаете в школе?
— Этот учебный год — пятый.
— Свентская средняя школа находится в Даугавпилсском крае, это где-то километров 15 от Даугавпилса. Есть ли какая-то определенная конкуренция за учеников? Как много здесь школьников? Город рядом, и часто на это жалуются: родители из края предпочитают возить детей в город, где они сами работают, так удобнее, и все меньше и меньше тех, кто оставляет детей в краевых школах.
— У нас в школе учатся более ста учеников. Возможно, это не такое большое число, но наша школа действительно предлагает индивидуальный подход к каждому ребенку, потому что у нас достаточно небольшие классы. Самый маленький класс в этом году — это первый класс, его нам нужно было объединить со вторым, потому что в первом классе только два ребенка. Но тем не менее мы даем возможность этим детям учиться здесь, в Свенте, и не ехать куда-то далеко от дома. Есть также у нас такие классы, как, например, мой класс, в котором я классный руководитель — у меня 4 ученика. Я бы сказала, что для них это огромный плюс. Возможно, они пока что этого не осознают, потому что они просто-напросто привыкли. Но если, скажем, сравнить с классами, в которых более 25 человек, например, 30 или 35, то, конечно, различие будет ощутимо. Потому что это настолько индивидуальный подход, когда к каждому ребенку учитель походит, прорабатывает с ним те моменты, которые ему не понятны. То есть, я думаю, что это даже несравнимо: когда в классе 30 человек, учитель просто-напросто не успеет всех спросить или проверить, понял ученик какую-то определенную тему или не понял. На самом деле, огромный плюс таких школ в том, что все происходит на месте.
— Приходилось ли сталкиваться с моментом, когда кто-то из учеников не был готов? Понятно, что при числе учеников в классе его спросят в любом случае.
— Конечно же, бывает и такое, когда кто-то не готов, но я бы сказала, что ученики, конечно, привыкают к тому, что учитель спросит — и придется что-то отвечать. Я бы сказала так: ученики учатся каким-то образом выкручиваться из этих ситуаций. Учителю тоже нужно понимать, что дети очень разные, и к каждому, буквально к каждому, нужен какой-то свой определенный подход. Если ученик что-то не может ответить, или он чего-то не понимает, то, конечно же, есть возможность пригласить этого ученика на индивидуальную консультацию, поработать индивидуально. Также у учеников, которые ждут школьный автобус, есть возможность поработать где-то после уроков, например, в библиотеке, т. е. они могут там посидеть, а учитель может дать какое-то задание.
— Вы учитель английского языка, а также ведете кружок французского здесь, в Свентской школе, и параллельно работаете в Государственной гимназии Даугавпилса. Как удается совмещать все вот эти позиции? Необходимость работать в нескольких местах — это материальная необходимость или профессиональный интерес?
— Я бы сказала, отвечая на ваш вопрос, что это больше профессиональный интерес, т. к. до этого у меня не было возможности работать учителем французского как иностранного языка. Директор Государственной гимназии летом мне предложила попробовать себя в качестве учителя французского как третьего иностранного. В этом году вступают в силу новые стандарты, и в 10-м классе Государственной гимназии есть программа, где можно выбрать французский как иностранный, т. е. это язык по выбору, который ученики осознанно сами выбирают. Конечно же, работать в двух школах достаточно сложно, потому что постоянно нужно следить за тем, что происходит и на основном рабочем месте, и на втором рабочем месте, т. е. вне зависимости от того, работаешь ты там один день или работаешь всю неделю. Вот в этом, наверное, такая определенная сложность.
— Опираясь на свой 5-летний учительский опыт, скажите, ощущение профессии учителя — оно меняется? По сравнению с тем, когда вы сама были ученицей, и сейчас, когда вы уже непосредственно находитесь «внутри» профессии. Есть ли какие изменения в отношении общества к этой профессии?
— Я бы сказала так: общество относится очень по-разному к профессии учителя. Через свой опыт я бы сказала так: когда я была ученицей, то я воспринимала учителей как что-то выше, как что-то такое… Мне даже сложно подобрать слова… Как что-то такое неприступное. Сейчас, в теперешней школе, учитель должен быть не выше учеников, он должен быть среди учеников. Мы переходим, скажем так, с лекций на занятия в группах, когда учитель находится не перед классом, а именно среди класса. Он постоянно смотрит, что делают ученики, контролирует больше их работу, а не только сам что-то рассказывает, что-то говорит. То есть он больше не должен читать лекции. Конечно, есть какие-то определенные темы, когда нужно сначала и объяснить. Но тем не менее я замечаю в своей работе — ученикам очень нравится, когда учитель показывает, что дети ему интересны, т. е. когда задает какие-то вопросы, может быть, не только про свой предмет и не только о школе, но когда учитель спрашивает: «Как твои дела?» Когда ты показываешь, что тебя на самом деле интересуют эти дети, то тогда они тоже в ответ порой очень открыто и очень душевно общаются с учителем.
