Спектакль идет без антракта, чуть больше полутора часов и получился неожиданно ровным, «без швов», лиричным и, можно даже сказать, нежным. И, конечно же, не исключено, что здесь не обошлось и без руки мастера, то есть самого Херманиса, который наверняка осуществлял со стороны художественное руководство. Для него новое поколение артистов и начинающих режиссеров в его театре - та самая «Новая волна». И Господь упаси вас думать при этом схлынувшем из Юрмалы конкурсе эстрады «Новая волна».
Речь здесь о кинематографической «Новой волне», понятии, которое возникло во Франции в пятидесятые-шестидесятые годы прошлого века, когда появилось целое поколение новых кинематографистов - Франсуа Трюффо, Жан-Люк Годар, Эрик Ромер, Клод Шаброль, Жак Риветт. Кстати, если о том самом конкурсе, то и название ему придумал артист Эммануил Виторган, отлично знающий мир кино. Так что перекличка между новым поколением в кино шестидесятилетней давности с новым театральным поколением ведущего театра Латвии прослеживается отчетливо. Учитывая еще и тот факт, что практически все роли исполняют молодые артисты - Матисс Озолс, Агате Криста, Давид Петерсонс, Янис Грутупс.
В основе спектакля - пересказанная авторами сценария спектакля Гердом Лапошкой и артистом Матиссом Озолсом (он играет и главную роль) история от Жана-Люка Годара, про юного писателя Клемента, который пытается написать свой первый роман и тут перед нам своеобразные муки творчества. Авторы спектакля в программке приводят важную сцену из постановки:
«Он прошел через другой парк и оказался в кафе, где заказал свежевыжатый апельсиновый сок с экспрессо, не беспокоясь, что это может в конечном итоге вызвать язву желудка. Он сел за стол и огляделся... и увидел... ее.
К: Простите, у вас нет, чем писать?
Б: Да, где-то было… нет, еще нет. Но есть только карандаш с подводкой для глаз, извини.
К: /берет подводку для глаз из рук/: Спасибо, вполне подойдет.
/Клемент записывает мысль. Мнет салфетку, пишет снова на другой и так несколько раз/.
Муки творчества, явно автобиографическая история от Жана-Люка Годара, который таким образом писал свои сценарии в ресторанах и кафе. Учитывая, что тут еще и любовные терзания, связанные с дирижершей хора мальчиков Беллой, которая явно ревнует... нет, не к какой-либо даме или к друзьям Клемента, журналистам Жаку и Грегори, которые романтически катаются на роликовых коньках. Она ревнует к творчеству. Она видит, что роман литературный для ее избранника важнее романа с нею самой.
Вот такое серое лето, но к зиме все явно образуется, потому-то зима и солнечная. Благо, здесь в финале устраивает легкое шоу, как всегда, фееричная Гуна Зариня, единственная представительница старшего поколения труппы Нового Рижского театра и, кстати, преподавшая артистам в студии Херманиса.Она здесь играет мать главного героя, бывшую балерину. И весьма интересно видеть, как Гуна, которая столь часто играла всяких забавных старушек в спектаклях Алвиса Херманиса, тут преображается острохарактерную балерину - осанка, походка, головной убор в парижском вкусе. Ну, прямо французская прима-балерина Иветт Шовире какая-то.
И при этом и у Гуны, и у ее образа - отличный жизненный опыт, который она в финале и передаст юной паре, своему сыну и его избраннице-дирижерше. И под занавес будет весёлый танец всех участников спектакля. Кстати, о музыке - она выполнена явно во французском стиле прежних времен, написана участниками латвийской группы Alejas (Рейнис Жоджикс, Спаре Витола, Кирилс Ицис). И это музыкальное оформление придает великолепное обрамление всему спектаклю, который фактически не имеет никакой сценографии, но это обстоятельство пусть вас не смущает, потому что здесь акценты поставлены на другие моменты.
И что, наверное, самое важное - эта постановка дарит зрителю достаточно умиротворенное настроение. Мне, во всяком случае, захотелось по прибытии домой посмотреть французское кино. Из «Новой волны», той самой.
