За сутки до вынесения судом постановления об аресте в московском офисе финансируемого Ходорковским общественного движения «Открытая Россия» и на квартирах некоторых сотрудников этой организации прошли обыски.
Правда, ордер на арест выдан по обвинению в причастности Ходорковского к убийству в 1998 году мэра города Нефтеюганска Владимира Петухова, а обыск в «Открытой России» проведен — «по подозрению в легализации средств, полученных в результате хищения нефти дочерних предприятий ЮКОС». Но сути дела это не меняет.
Следователей даже не смутило, что в то время, когда Ходорковский и другие топ-менеджеры ЮКОС якобы воровали нефть, двое из тех сотрудников «Открытой России», к кому они пришли с обыском, еще ходили в школу.
Как заявил официальный представитель Следственного комитета Владимир Маркин, обыски в «Открытой России» проводились исключительно потому, что та «финансируется со счетов организаций, в прошлом, а возможно, и в настоящем подконтрольных Михаилу Ходорковскому». Так что у следствия есть основания подозревать отмывание средств, добытых преступным путем. Вот только, какие доказательства этого могут содержаться в личных компьютерах сотрудников, а уж тем более в памяти их личных мобильных телефонов и квитанциях об оплате коммунальных услуг (это тоже их перечня изъятого при обысках), даже представить трудно.
Несомненно, обыски были своего рода акцией устрашения тех, кто так или иначе связан с бывшим главой ЮКОС.
А заодно и предупреждением всем несогласным с политикой действующей власти. Опыт последних лет показывает — в России от обыска до уголовного дела, что называется, рукой подать. Заочный арест самого Ходорковского имеет совсем иную цель. Конечно, выплачивать зарубежным акционерам ЮКОС присужденные гаагским арбитражем 50 миллиардов долларов никто не собирается. Но в обеспечение этого иска уже идут аресты российского имущества в ряде стран. На такое в Москве не могли не отреагировать.
Между прочим, когда в 2009 году арбитраж в Гааге только приступал к рассмотрению иска акционеров ЮКОС, процесс можно было остановить. Арбитраж действовал на основании Энергетической хартии – международного документа, Россией подписанного, но не ратифицированного. И потому достаточно было просто не присылать на слушания официальных представителей ответчика. Однако представители не только приехали, но и подписали соглашение с истцами, взяв на себя обязательство в данном деле следовать положениям Хартии.
Скорее всего, в Москве тогда понадеялись, что искусство юристов из компаний Cleary Gottlieb Steen & Hamilton и Baker Botts, нанятых представлять интересы России, позволит хотя бы затянуть процесс на длительный срок, а там – еще неизвестно, что будет. Но искусство не помогло. Слишком уж очевидными оказались мотивы разгрома ЮКОС. Вся цепочка событий вела только к одному выводу – крупнейшую в стране нефтяную компанию довели до банкротства и дважды перепродали явно подставным лицам исключительно для того, чтобы потом фактически национализировать. Ведь в конечном итоге основные активы ЮКОС перешли в собственность государственной компании «Роснефть».
Может быть, российским властям и удастся заставить Ходорковского умерить, а то и вовсе прекратить политическую деятельность.
Судя по некоторым заявлениям, он вполне отдает себе отчет, что ставит в опасное положение людей, так или иначе с ним связанных. Но вот изменить решение гаагского арбитража вряд ли получится. Вопреки распространенному в некоторых московских домах заблуждению, тут политика и деньги никак не связаны. Платить, пусть и не 50 миллиардов, все равно придется, если не теперь, то в будущем. А уж новое дело Ходорковского рискует нанести имиджу России даже больше вреда, чем предыдущее. Кстати, закрытое личным указом Владимира Путина ровно два года назад.
