Недавно, например, он вдруг приехал осенью… А пару лет назад гостил во внесезонье, медитируя с Далай-ламой во время его рижского визита. В этом году за два месяца до концерта стало известно, что Борис Борисович с группой «Аквариум» выступит в юрмальском зале «Дзинтари». И несмотря на шторм, всего двенадцать градусов тепла и прочие необычные обстоятельства, не только собрал полный зал, но и устроил что-то вроде «Волшебства в Юрмале». Коллега Фредди Меркьюри с его «Волшебством в Будапеште» позавидовать может.
Впрочем, с этим залом БГ знаком – лет десять назад выступал здесь как гость во время приснопамятной «Новой волны». Перед этим медитировал с закрытыми глазами в жарких дюнах, сидя под сосной в парке у «Дзинтари» - есть даже документальное фотосвидетельство.
В общем, нынешний концерт в «Дзинтари» как раз тот случай, когда его трудно описать словами. Как говорил сам БГ в доверительной беседе во время одного из своих предыдущих визитов, есть ведь вещи, которые вне слов, которые над ними… Так что – о погоде.
«Простите, что я в пальто», - сказал классик жанра, выйдя под аплодисменты. – «Я думал, что у вас лето». И процитировал что-то о временах года из Марка Твена. А затем устроился в выстроенном на сцене саду, напоминающем нечто слегка упадническое, древнеримское… И запел «Зачем ты так побледнел, значит, это было совсем неспроста, и наша природа нежна и пуста». Короче, даже от «Паленного виски», с которого начался концерт, неожиданно стало тепло.
Вообще, давно замечено – БГ теплый человек и дарит тепло при любых обстоятельствах и погодных условиях.
Этот концерт Бориса Борисовича был действительно сродни балтийской погоде, когда тьма от грозовой тучи вдруг через каких-то пять минут сменяется ярким солнцем – что и говорить, БГ ведь тоже наш, балтийский, из города Санкт-Петербург. Он понимает.
Далее в первом отделении, которое продлилось полтора часа звучали «Стучатся в двери травы» («Отец считает свои ордена и считает меня врагом»), «Елизавета» («Вечный покой и шелест дождя и то, что нельзя»). Мудрой интонацией прозвучали «Слова растамана» («Какая радость, когда человек слышит слова растамана») и настоящий растаман лет пятидесяти в это время, подтанцовывая с края зала, уже тучи раздвигал руками. Слегка агрессивненько была спета «Баста раста» («Баста раста, у меня тяга к перемещенью») и весьма пасторальненько – «Пришел пить воду» («Будешь в Москве, опасайся говорить о святом»).
На мгновенье стало тихо и зазвучала «Господу видней» («На мгновенье стало тихо и в этой тишине позволь тебе передать…). На смену пришла песни Voulez Vous Coucher Avec Moi («А как проснусь опять пью. А если я умру, ты не беспокойся»), «Ласточка» («Пой, ласточка, пой, пой, не умолкай»), «Государыня» («Государыня помнишь ли, как строили дом»). Бодренько звучала «Красная река», меланхолически – «Фикус религиозный», пронзительно – «Аделаида».
«Крестовый поход птиц», «Красота» («Скоро я буду баснословно богатым»), «Ключи от моих дверей» («Когда слова станут дверью, музыка будет ключом»). И это только первое отделение, под финал которого БГ, как бы предупреждая необычайные антрактные события, нежно пел «Сейчас мы будем пить чай». Но не до чая! БГ встал во весь рост и изрек: «Поскольку этот зал славен своими, в том числе, и попсовыми традициями, я вам спою кое-что попосовенькое». Часть зала под веселую, действительно почти попсовую мелодию встала в ритме танца, хотя слова у песни «Мы долго ждали и дождались» совсем не попсовые, а знаковые и весьма актуальные, задавшие тон всему концерту: «Я отказываюсь быть камнем в вашей стене, я отказываюсь быть трупом в вашей войне».
В принципе, интеллигентный Гребенщиков похвалил нашу публику, большая часть которой в первом отделении привычно сидела, нежно млея: «Более порядочную публику я видел только во время концерта в питерской тюрьме «Кресты». Тут зал вскочил и понесся в бар. Раздавался крик джентльмена другу: «Виски, виски бери!» Очередям не было конца. Публика смешалась.
Кстати, о публике – в который раз пришлось поразиться ее «разношерстности».
Здесь были и латыши, и русские, были философы (Илмарс Шляпинс) и выдающиеся классические композиторы (Георг Пелецис), был депутат парламента, фамилию которого не пишем из-за неприятия всего политического самим БГ, а также были весьма подозрительные, но вроде приветливые личности, встретив которых в темноте, вы бы вздрогнули. Были те, кого встречаешь только раз в год и только на концертах БГ, и которые дружески хлопают тебя по плечу: «Место встречи изменить нельзя?» Были дамы в возрасте (явно за шестьдесят) и совсем молодые люди, и даже дети лет пяти на плечах своих родных отцов.
Шторм на Рижском взморье не ощущался, поскольку во втором отделении в «Дзинтари» штормило по полной. Здесь царило триединство - соединились стихии природы, зала, и «Аквариума» с ее лидером, удовлетворенно засевшим в старинном саду. Эту музыку невозможно было слушать сидя – зал танцевал в едином порыве под классические «Рок-н-ролл мертв, а я еще жив». Он перевыполнил план бара «Дзинтари», услышав «Ну-ка мечи стаканы на стол»… Кто-то томно прошептал: «Безалкогольный июль отменяется…»
Ну, и о погоде. На утро после концерта над Рижским взморьем было ясное голубое небо.
И выступивший накануне БГ к этому обстоятельству имеет, безусловно, самое прямое отношение.
