● Это — авторская русская версия текста.
Авторську версію українською можна прочитати тут.
Tulkojums latviski pieejams šeit.
У украинца, который очутился в другой стране, после дневных забот, ночью в кровати, если остаются силы, происходят различные внутренние диалоги с самим собой. От «хватит ли заработанных денег на еду, аренду квартиры на месяц для меня и ребенка» до «как там родные в Украине» и «не влез ли кто в мою пустующую квартиру».
Со времени к ним начинают добавляться новые, несвойственные еще два с половиной года назад. Артур, инженер-механик из Чернигова, а сейчас работник одной из рижских автомастерских, с некоторой растерянностью размышляет: «Мне 54 года. Приехал в Ригу и довольно быстро нашел работу, пригодились старые навыки по двигателям, я когда-то подрабатывал автомехаником. Но в последнее время все больше думаю —
а как ко мне отнесутся в Украине, когда я решу вернуться назад?»
Для меня это был несколько неожиданный поворот беседы. Я попросил Артура растолковать, что же его волнует. И он перечислил: «Я не про родственников и друзей, они меня и нашу семью понимают. Понимают, почему я с двумя чемоданами, с женой и дочкой уехал в марте 2022. Но кто я для тех, кто остался? Для тех, кто воевал? Я каждый месяц перевожу донаты на ВСУ, это то, чем я могу реально помочь Украине. Но, как отнесутся к нам власти, люди по возвращению?»
Эта морально-этическая проблема. Но не только. Она также и правовая, особенно для мужчин призывного возраста, уехавших из Украины до или после начала агрессии России. А их, как свидетельствует статистика ЕС, оказалось более 800 тысяч, и некоторые, возможно, выехали нелегально. Сколько подлежат мобилизации, точно неизвестно, ведь, скорее всего, некоторая часть в любом случае не подходит для службы по здоровью или по другим причинам.
Попытка ответить на эти вызовы содержится в инициативе Президента Украины Владимира Зеленского по созданию министерства, которое отвечало бы за возвращение из-за границы граждан Украины: «Поэтому нам нужно вернуть взрослое население в Украину, вернуть детей, студентов. Без принуждения. Создать все условия, чтобы они хотели это сделать. С ними нужно общаться».
Но — и это необходимо признать — у Украины и ее политического руководства сейчас много других насущных забот. Непростая ситуация на фронте, нехватка оружия и боеприпасов, постоянные бомбардировки городов, обеспечение нормального отопительного сезона. И в этом списке задач — не терять,
может быть, неприятный, но трезвый взгляд на ситуацию: пока идет война, немногие выехавшие из Украины вернутся. Особенно мужчины.
По моему мнению, очень важно сейчас, чтобы не прерывались связи между людьми, оставшимися и уехавшими. Мы ведь меняемся из-за обстоятельств, окружения, даже места проживания. И, когда с кем-то видишься после долгого перерыва, эти перемены замечаешь сразу, и иногда очень остро. Правительство пусть делает свою работу, а люди — поддерживают друг друга словами, эмоциями, поступками.
«Если бы не мама и сестра, которые остались в Киеве, то я бы уже не понимала, что происходит дома. Все меняется, люди, условия жизни, город. И я изменилась, за время, что живу здесь. Я очень боюсь и не хочу, чтобы мы отдалились», — рассказывает Настя. В Риге она вечерами волонтерит в одной из благотворительных организаций и, по ее наблюдениям, многие украинцы периодически задаются одним и тем же вопросом — с чем им предстоит столкнуться по возвращению. И дело не в трудоустройстве или бытовых трудностях, а в чем-то подсознательном, что их тревожит и они не могут выразить словами.
Я сам замечаю, когда звоню друзьям в Украину, что наши разговоры становятся какими-то более отрывистыми, все сводится к общим фразам и ответам. «Как дела?» «Все нормально, не волнуйся». Уходят подробности, мелочи, детали.
Может, это только со мной…
Складывается впечатление, что мы становимся невольными свидетелями формирования двух условных сообществ украинцев. Оставшиеся, которые отмечают у себя три наиболее распространенных эмоции: усталость, напряженность и надежду. Испытывающие ежедневно напряженность, страх, гнев, раздражение, бессилие, разочарование и отчаяние. Живущие в последнее время в нарастающем стрессе и сильной нервозности. И уехавшие, чье психологическое состояние и переживания, пожалуй, не менее сильны и трагичны — хотя физически они в безопасности.
Точек соприкосновения между ними и нами (или все-таки — нами и нами?) не становится меньше, но они начинают обретать со временем разные смыслы и трактовки для каждой общности. Копятся обида и недопонимание. Продолжающая жестокая, бессмысленная война, которую ведет Россия против Украины, все больше усугубляет этот процесс.
Бесспорно, правильно и очень хорошо, что украинцы за рубежом создают национальные культурные объединения, сохраняют язык, культуру, традиции, не забывают свою историю, поддерживают Украину. Завязываются новые знакомства, обмениваются новостями. Но ничто не заменит прямого контакта с родной землей и людьми, которые ждут и зовут обратно.
Главное, нам не стать друг другу чужими.
