Понятно, я-то больше интересовался, как расследователям из Беларуси, вынужденным уехать из страны, удаётся оставаться в профессии и работать. Бесконечно много вопросов к девушкам из Украины, у которых получается сохранять трудоспособность в условиях войны. Но рано или поздно разговор плавно перетекал в русло «Так что там в Даугавпилсе?» Что это за сказочное место, которое так привлекает к себе внимание, о котором все слышали, но понятия не имеют, как там на самом деле?
Упрощу: оказывается,
в Беларуси — диктатор, в Украине — война, а в Латвии, выходит, Даугавпилс.
Это совсем не последний город в стране, которая находится в составе Евросоюза и состоит в НАТО, но оттуда регулярно исходят такие как бы полунамёки: мы не такие, как все, у российского и белорусского соседей жизнь слаще, нам бы туда.
Я надеюсь, что мне все-таки удалось донести мысль, что мой город, как и любое человеческое другое сообщество, очень разный. Что часто обо всей общности впечатление формируется по тем, кто громче орёт. Большинство же горожан не орут вообще, не истерят, не пытаются доказать стенке, что она стоит не там и в целом взвешенно оценивают происходящее.
Хотя, если честно, был момент — в ночь с 30 на 31 октября, когда сносили памятник в сквере Славы — я усомнился: действительно ли нормальных больше, чем оголтелых «не-забудем-не-простим!»? Может, все ядовитые стереотипы о Даугавпилсе оправданы? Может, зря я в августе коллегам объяснял, что мои со-горожане в своем большинстве способны критически осмыслить происходящее?
Прошла неделя, было время обдумать — еще и потому, что не раз пришлось выходить в эфир с рассказом о той ночи. Так вот: тех, кто кричал, призывал нападать на полицейских, швырял бутылки и камни — их было ничтожно мало, даже по сравнению с теми, кто просто стоял и наблюдал, не говоря уже в масштабах целого города.
С одной стороны, цели они не добилась, кровавую баню не спровоцировали. С другой — иллюзию массового протеста создали, и в эту иллюзию охотно поверили и те, кто хотел снести памятник (чтобы так показать «этим»), и те, кто был против (чтобы так показать «тем»).
И выводы что одни, что другие сделали одинаковые:
представление о Даугавпилсе, как об исключительно пророссийском городе, видящим себя вне границ Латвии — верное, и желающих этого много, и они — сила.
Все остальные, испытывавшие по поводу сноса памятнику очень разные чувства, от искренней горечи до искреннего облегчения, в эту железную формулу не вписываются. Она их округляет до нуля. И применять ее к реальной жизни нельзя.
Наверное, если к слову придется, в следующий раз коллегам расскажу о вреде, который причиняют удобные — и совершенно негодные — формулы.
