Портрет на фоне войны. Владимир Иванович, руководивший оккупированной Новой Каховкой, но не сотрудничавший с оккупантами

Обратите внимание: материал опубликован 1 год назад

«Человеком можно быть и на оккупированной, и на неоккупированной территории. И негодяем тоже», — говорит Владимир Иванович Коваленко. Он — законный мэр Новой Каховки, которую в первые же дни войны заняли войска РФ. Почти 5 месяцев Коваленко оставался в городе и выполнял обязанности мэра — и не сотрудничая с оккупантами.

  • Это — русский оригинал текста.
    Авторську версію українською можна прочитати тут.

«24 февраля в пять утра я услышал взрывы — боевые действия начались. Без 15 шесть я уже проводил совещания с директорами коммунальных предприятий, заместителями. Не было понятно, что реально происходит. Где? На каком расстоянии от нас? Идут ли оборонительные бои? Я сказал коммунальщикам — надо обеспечить, чтобы была вода, чтобы было электричество. Руководителям больниц сказал, чтобы больницы работали. И все пытались узнать, что и где происходит», — вспоминает Коваленко.

От Новой Каховки до Крымского перешейка, до города Армянска — всего 55 км. Оккупанты в первый же день войны захватили Северокрымский Канал и Каховскую ГЭС и подняли там свой флаг.

«Мы остались одни. Я с населением. Ни полиции, ни правоохранительных структур... — рассказывает Владимир Иванович. —

Город я бросить не мог. Я же 4 раза избирался. Как убежать из города, если здесь люди?»

К концу первого дня войны, около четырех часов дня, Владимиру Ивановичу позвонил директор Каховской ГЭС, и попросил приехать — возникли проблемы с дежурной сменой. Там, на ГЭС, и произошла первая встреча Владимира Ивановича с оккупантами. Их представитель находился в кабинете директора ГЭС, куда зашёл Владимир Иванович: «Он рассказывал, что за 3-4 дня должно произойти в стране. Смена руководства, будут объявлены внеочередные выборы... Начал рассказывать про бандеровцев, националистов... Я минут 10 эту глупость слушал, потом спросил: “Так вопрос-то в чем?”» После решения проблемы с дежурной сменой (необходимо было обеспечить нормальную, безаварийную работу гидроэлектростанции), уже на выходе из здания Каховской ГЭС, практически на глазах Владимира Ивановича была расстреляна машина с мирными гражданскими: «Мой водитель стоял на площадке, все машины останавливали, а эта машина не остановилась. Вдогонку открыли огонь. Там оказалось 5 человек, все они погибли — дедушка с бабушкой, их невестка и две внучки.

У меня на глазах выехал БТР, загреб машину и столкнул в сторону... Мне потом отец этих девочек звонил из Херсона, потому что они не сразу отдавали убитых».

На третий день оккупанты зашли в рабочий кабинет Владимира Ивановича и предложили сотрудничество: «Мы знаем, что вы давно работаете в этом городе, в городе чистота и порядок. Мы хотим, чтобы вы сидели на своем месте. А рядом будет наш человек, наблюдать». Коваленко оказался: «Этого быть не может, мы с заместителем соберём свои вещи и уйдем работать в другое место. Пока на территории города будут украинские законы, я буду, как и раньше, исполнять обязанности по управлению городом. Не лезьте в это дело, вы не понимаете, как это делать, не мешайте мне». Владимир Иванович также попросил не трогать государственные флаги на здании городского исполнительного комитета.

На попечении территориальной громады (примерный аналог края в Латвии — Rus.LSM.lv) находились 11 населенных пунктов — сам город Новая Каховка и 10 окрестных сел. В том числе два села, Кoзацкое и Веселое, на правом, западном берегу Днепра. По ним в то время, прямо по улицам, проходила линия обороны.

Коваленко с сотрудниками перешли работать на территорию коммунального предприятия: «Мы остались без доступа к финансам. Без лекарств. Без поставок извне. Остро стоял вопрос продуктов питания... Были разрушены электрические сети. Но с первых дней было принято решение — никакого сотрудничества, исключить практически все контакты с оккупантами. Весь бизнес, все магазины закрыты. Хлеба нет. Начали разговаривать, чтобы хлеб не переставали выпекать. Были перебиты электрические линии, надо было уговорить электриков, чтобы они пошли — народ же попрятался, боялись же ходить — надо было убедить, чтобы они приступили к ремонту. Полгорода без света. Началась хозяйственная работа.

Надо было вывозить мусор, хоронить умерших, лечить больных. Никто же не знал, как себя вести. Выходить на работу?

Тогда надо, чтобы и доктора выходили. Мы занялись организацией работы всех социальных услуг в абсолютно новых условиях, без какого-либо контакта с оккупационными властями». На пятый день из Веселого и Кoзацкого, с правого берега, в Новую Каховку было эвакуировано около 1200 человек: «Мы автобусы организовали, на простынях нарисовали красные кресты, спросили разрешения перевезти их в город. И расположили их в общежитиях, а кто-то к родным пошел. Чтобы они от холода и голода не умерли. Тем более, там было много детей».

Поставка в город муки, чтобы выпекать хлеб, стала одной из первоочередных задач. Новая Каховка окружена большим количеством населенных пунктов, которые жили за счёт поставок в Новую Каховку, и нужно было наладить продажу продовольствия. Бизнесмены боялись открывать склады в непредсказуемых условиях оккупации, их нужно было уговорить: «Многие оптовики вышли, пооткрывались, чтобы люди с голоду не умерли. Важно было бизнес уговорить. Многие боялись, я говорил: “Ребята, ну вы что? А если медик побоится выйти? А если работник водоканала не выйдет? Мы же не говорим о сотрудничестве, мы говорим — для наших людей!” Люди боялись! Ты попадаешь в условия военные, ты же никогда в них не попадал».

Владимир Иванович вспоминает: «На пятый день я со своим первым заместителем ехал по одной из улиц. Они же окружили целый квартал, там, где исполком расположен... Мы прозевали, что

оккупант махал нам рукой — остановитесь, мол. Мы глянули, а он уже вскидывает пулемет и стреляет по нашей машине. Мы попадали на пол. Конечно, боялись.

Потом мы вышли, руки подняли. Я говорю — “Что вы делаете? Я городской голова!” “Откуда мы знаем? Мы дали команду останавливаться — надо останавливаться!”. Одну женщину застрелили, которая шла на дачу, там у нее какая-то птица была, хотела покормить. Снайпер, прямо выстрелом в сердце. Убили водителя водоканала, потому что он выехал на обгон — колонна из пяти или шести машин шла, он стал обгонять, его и застрелили. Ты каждый день идёшь и не понимаешь, что в следующую минуту произойдет...»

Особенно остро в первые дни встал вопрос лекарств, например, для больных диабетом, людей, которым был необходим гемодиализ. Были смерти больных, которым не смогли оказать медицинскую помощь: «Первый заместитель садился в машину и ездил через блокпосты за инсулином. Возили рожениц в Херсон, тоже через блокпосты, потому что сложные роды были...»

И с первых дней оккупанты забирали «на подвал» воинов АТО. Нужно было помогать их семьям продуктами: «Ежедневно возникало огромное количество ситуаций, с каждым днём все больше. Большая проблема была с пенсиями. Из 18 с половиной тысяч пенсионеров три с половиной тысяч пользовались не карточками и банкоматами, им почтальоны приносили домой деньги. Особенно люди старшего поколения. А никакие же деньги не могли быть завезены! Пришлось находить способы. С хлебозаводом договорились, пенсионный фонд перечислил через Укрпочту деньги на реализацию продуктов. Хлебозавод отдал наличные деньги Укрпочте — и мы раздали пенсии».

Первое время в руководство городом оккупанты не вмешивались. Потом постепенно стали пытаться склонять к сотрудничеству директоров школ и коммунальных предприятий.

В середине апреля Владимира Ивановича вызвали представители оккупационной власти — в его же бывший рабочий кабинет: «“Нам такие люди, как вы, нужны. Вы должны записать обращение к правительству России, чтобы Новую Каховку административно-территориально подчинили Российской Федерации”, говорят. Я отвечаю — “У вас отец моложе меня, судя по вашему возрасту.

Мне 66-й год идет. Вы хотите, чтобы я был предателем, чтобы внуки и дети стыдились написать мою фамилию?

Я не буду никаких обращений делать”, — пересказывает Владимир Иванович. —

Человеком можно быть и на оккупированной, и на неоккупированной территории. И негодяем тоже можно быть и там, и там».

Но наступил момент, когда возможности законно исполнять обязанности по управлению городом практически исчерпались и Владимир Иванович понял, что есть реальная угроза жизни. Он принял решение покинуть город. Это было 15 июля: «Рассказывать, о том, что ты ощущаешь, когда ты идешь по городу, а навстречу тебе — рашист с автоматом на плече... Я не хотел бы, чтобы кто-то такой жизненный опыт имел. Это очень тяжело. А сколько людей, которые приходили “с подвалов”, и мы их отправляли по разным населенным пунктам, избитых, искалеченных... Которые попали туда вообще по непонятным причинам. Тракториста задержали, который поле обрабатывал. Они увидели, что он пользуется GPS, чтобы ряды считать посеянного зерна. Такие были моменты, что страшно вспомнить...» — признается Коваленко.

Сейчас Владимир Иванович Коваленко находится в городе Кривой Рог, занимается организацией помощи эвакуированным. Особенно страдают два населенных пункта Новой Каховки, те самые, расположенные на правом берегу Кoзацкое и Веселое. Они уже освобождены ВСУ, но сейчас очень страдают от оккупантов: «Их так со стороны Новой Каховки бьют... Представляете, на момент освобождения в Кoзацком было 1700 жителей, сейчас 450-500 осталось. В Веселом такая же пропорция. Было на момент освобождения человек 900, сейчас 250-300... Потому что там жить практически невозможно. Ждём освобождения левого берега...»

Но есть люди, которые не уезжают. Сейчас им завозят гуманитарную помощь — продукты, лекарства, буржуйки и дрова для обогрева: «Но они как мишени в тире. Бывают дни, когда это непрерывно. Все те улицы, которые вдоль Днепра — а от Новой Каховки до Кoзацкого, через Днепр, где-то километр всего, оттуда же все простреливается... На правом берегу, те дома, что расположены на нижних улицах, там крыши, как решето. Их постоянно обстреливают из пулеметов и из минометов. И там только въезжаешь, нужно быстро лететь по селу, чтобы не попасть под огонь».

Владимир Иванович с заместителем ездили туда. Оставшиеся — в основном, люди старшего поколения, но есть и дети. Не всех удается уговорить уехать. У себя дома они ждут мира.

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное