- Это — русский оригинал текста.
Авторську версію українською можна прочитати тут.
На следующее утро она ощутила, что даже встать с кровати больно. И именно в это утро началась война.
Первый ее день начался для Анны с сообщения друга «Держитесь там!» Уже бомбили аэропорт в Гостомеле, находящийся рядом, бомбили Киев, бомбили другие города, к столице двигались многокилометровые колонны военной техники. Анна живёт в высотном доме, и именно поэтому было особенно страшно слышать взрывы и рев самолётов: «В девятиэтажке ты не понимаешь, откуда оно летит, такое ощущение, что оно летит в тебя, но ты не знаешь, с какой стороны...» Самолеты пролетали прямо над ее домом, Анна не понимала, куда бежать. Когда сильно бомбили, она с трудом доходила до коридора, и сидела там — с картинами и кошкой:
«Я ощущала, что твоя жизнь... она очень мизерная. И тебя ничто не спасет. Я очень боялась, я понимала, что надо стекла залепить, но я физически не могла. И я была одна...»
На следующий день Анна приняла решение бежать к маме, которая жила на другом конце Ирпеня, в частном доме: «Сильно болела спина и единственный груз, который я бы тащила при любых обстоятельствах — это моя кошка. Я взяла ее в рюкзак и еще два паспорта, на всякий случай. Я думала, что это ненадолго, и что я дня через три вернусь».
До мамы нужно было идти 4 километра. Пока Анна шла, снова началась бомбёжка — совсем близко и очень долго. Пришлось пересидеть на цокольном этаже соседнего дома. «Потом я набралась смелости и пошла.
На улице намного проще переносить эти звуки, потому что ты видишь небо и понимаешь, что прямо над тобой нет ничего.
Так спокойнее». Добралась: «Там как-то морально легче стало. И уже я была не одна».
Бои шли совсем недалеко, в Гостомеле, в нескольких километрах: «Было слышно все десанты, все бомбежки, все вертолеты. Мы просто выходили на улицу, слушали, а если что-то происходило совсем близко, бежали в погреб. Поняли потом, что от бомбежки это не сильно помогает,
если прямым попаданием накроет, то спастись в погребе — обычном — невозможно. Потом мы туда бежали, когда думали, что оккупанты могут идти прямо по улице
и стрелять по домам». Там было настолько холодно, что все моментально заболевали. Когда бомбили ночью, чаще всего люди просто ложились спать под стеной. В доме всегда были завешены окна, свет по вечерам не включали, стояли и прислушивались, было непонятно, где и что происходит. Ориентировались исключительно по звукам. Уже постфактум Анна читала новости, что именно произошло. Были и совсем страшные моменты — когда уже в самом Ирпене, примерно за километр, был бой.
Перемещаться Анне всё ещё было очень больно, мысли об эвакуации в этот момент, в первые дни, казались нереальными. Да и мосты вокруг Ирпеня уже были взорваны: «На всех дорогах... Я была наслышана, что кто-то на машинах пытался выбраться... А
оккупанты сидели в лесах, и просто стреляли по машинам,
поэтому это тоже было страшно. Моя психика выдерживала, но с каждым днём было хуже и хуже».
После этого было объявлено, что будет пущен эвакуационный поезд для спасения людей из Ирпеня. На тот момент это был единственный более-менее безопасный путь из Ирпеня — организованный мэром города, официально: «Я подумала, что это единственный шанс уехать». Анна собрала вещи и снова взяла кошку в рюкзак: «Мне было страшно оставлять своих.
Страшно было покидать свою жизнь, потому что уже ее не будет, она будет другая».
Мама, как это часто бывает с людьми старшего поколения, не хотела уехать — да и не могла уехать, она вынуждена остаться дома, в Ирпене, потому что не могла оставить бабушку (позже, через несколько дней, маме с бабушкой удалось выехать в более безопасное село, тоже в Киевской области). И мама, и бабушка просили и настаивали, чтобы Анна эвакуировалась, ведь этот поезд мог оказаться единственным шансом. В те дни события в Киевской области были непредсказуемыми.
«Были сильные задержки с поездом, мы простояли три с половиной часа на перроне, самым утром, в мороз. В небе что-то происходило. Работало ПВО. Мы этого не видели, но было ощущение, что это прямо за облаками, очень близко», — рассказывает Анна. Люди в поезд набивались очень плотно, вспоминает она: «Залезали, как могли, сидели иногда по 3-4 человека на верхних полках. Нам повезло, что довезли до центрального железнодорожного вокзала. Если честно,
хотя я и знала, что Киев тоже бомбят, уже на вокзале почувствовала, что я в большей безопасности, чем в Ирпене.
Хорошо, что я была с подругой, она меня очень поддержала. Страшно было и уезжать, и оставаться. Страшно было дома, и страшно бежать. Ведь бомба может прилететь и в дороге».
В те дни в поездах на Львов люди ехали всю дорогу стоя. Анна понимала, что в своем нынешнем состоянии она так долго на ногах просто не продержится, поэтому было принято решение сначала ехать в Переяслав. Там беженцев временно разместили в здании детского садика. Спустя несколько дней, также на поезде, Анна отправилась дальше, во Львов.
Во Львове она провела 10 дней. Поток беженцев из разных областей Украины был в те дни огромным. Уже во Львове здоровье, от стресса сдало. Анна заболела. Пришлось переволноваться и за любимую кошку, которая от пережитого перестала узнавать хозяйку и тоже захворала.
Во Львове в один из дней Анна услышала в небе звук истребителя, и очень испугалась: «Тогда люди там этого не слышали и не видели, и не очень понимали, что происходит, успокаивали себя, что это обычный самолет. А я, услышав истребитель, поняла, что больше ждать не могу. На следующее утро я уже пересекала границу. И в этот же день уже были первые прилеты и во Львове».
С польской границы волонтеры забрали ее в Берлин: «Мне очень повезло — я держала путь в Германию и сразу увидела людей которые стояли с табличкой “Берлин”. Мне сразу стало легче. Поляки мне в сумку еду засовывали, помогали.
Холодно было, я надела на себя все, что у меня было с собой — рюкзак с кошкой.
Помню, журналисты у меня брали интервью. Я растрогалась».
В Германии Анну встретили и поддержали первое время ее друзья. «Я ехала в никуда, я просто убегала. Но сейчас я понимаю, что ехать, чтобы вообще не было знакомых — очень сложно. Поэтому, я считаю, мне в этом плане очень повезло...»
Позже Анна узнала, что в ее квартиру в девятиэтажном доме в Ирпене, попал снаряд. К счастью, картины Анны уцелели, они находились в дальней комнате. В этом, уже значительно позже, убедилась мама Ани.
В Германии Анна поселилась в небольшом городе Дитценбах, недалеко от Франкфурта, и продолжает заниматься живописью, общаться с коллегами-художниками, принимать участие в выставках.
Одна из ее картин, созданных в этот период, посвящена войне в Украине и воинам-защитникам.
