Все началось с появления в социальных сетях текста выступления юноши в германском Бундестаге, куда его с группой российских и немецких школьников пригласили выступить с докладами в День народного траура (Volkstrauertag), традиционно отмечаемый в Германии в предпоследнее воскресенье перед Адвентом, и выпавший в этом году на 19 ноября. Простой, совершенно бесхитростный текст доклада, вполне в духе школьных сочинений, вызвал сначала бурю негодования, а потом и откровенные доносы.
Депутат Законодательного собрания Ямало-Ненецкого округа Елена Кукушкина обратилась в региональную прокуратуру и департамент образования. Комитет по международным делам Совета Федерации – верхней палаты российского парламента – направил в администрацию региона запрос о проверке школы, где учится Николай.
Некий блогер из Екатеринбурга призвал спецслужбы проверить «украинские корни» мальчика, заметив характерное окончание его фамилии. И призыв был услышан.
По информации агентства Znak Федеральная служба безопасности (ФСБ) «запросила у властей Нового Уренгоя информацию о родственных связях» семьи Десятниченко.
Тем временем в адрес родных юноши стали поступать самые настоящие угрозы физической расправы, о чем сообщила мать Николая, после чего уполномоченный при президенте России по правам ребенка Анна Кузнецова официально обратилась в местные органы власти с требованием обеспечить семье безопасность. Наконец, вмешался даже официальный спикер Кремля Дмитрий Песков, который назвал происходящее «совершенно непонятной травлей». Впрочем, это не помешало депутатам Государственной Думы и просто досужим обывателям обсуждать в парламентских кулуарах и социальных сетях: «кто научил» парня писать и говорить такие слова как «Сталинградский котел», «невинно погибшие», последнее – применительно к немецким солдатам, и тому подробное.
Кажется, на этот раз г-н Песков сильно ошибся. Травля школьника, напротив, вполне понятна. Лучше всяких социологических опросов характеризует атмосферу в стране, сложившуюся, что уж тут греха таить, не без участия как общенациональных телеканалов, так и самого кремлевского пресс-секретаря с его непосредственным начальником. Атмосферу подозрительности, нетерпимости, и да, на этот раз действительно совершенно непонятного с точки зрения здравого смысла отношения ко Второй Мировой войне, закончившейся теперь уже семь десятилетий назад.
В отличие от большинства стран, участвовавших в обеих мировых войнах, в России нет ни официального, ни неофициального дня памяти погибших. Ни 22 июня – день нападения нацистской Германии, ни 11 ноября, ни, тем более, 9 мая такими не стали,
хотя все три даты вполне подходят. Но 22 июня политики и чиновники отделываются дежурными венками на воинских кладбищах, чего обыватели даже не замечают, про 11 ноября вообще почти никто не слышал, а 9 мая принято обвешивать автомобили марки Mercedes, Volkswagen и BMW наклейками «На Берлин!» и «Можем повторить». И лучше не спрашивать, зачем на Берлин и что повторить, даже людей, с которыми, кажется, давно и хорошо знаком. Можно нарваться.
Что еще примечательно, все это вовсе не наследие советского времени. В те годы акцию в Бундестаге, по ходу которой русские школьники зачитывали свои доклады о судьбах германских солдат, а немецкие школьники – о судьбах солдат Красной армии, и официальная советская пропаганда вполне могла одобрить как пример. И уж точно никакому советскому депутату и в голову бы не пришло записать видеоролик, в котором десятилетние дети поют, как по приказу «дяди Вовы» готовы «вернуть Аляску». Советские депутаты хорошо помнили, что пропаганда войны в их стране была законодательно запрещена.
Когда это видео, записанное по заказу депутата Государственной Думы от Волгограда Анны Кувычко, появилось в Интернете, казалось, что это уже просто дно. Теперь становится понятно – ошибка вышла. Дно пробили.
