Павел Широв: непримиримая Ливия

Обратите внимание: материал опубликован 4 года назад

Широко разрекламированная встреча в Москве лидеров противоборствующих ливийских группировок не принесла результата. Итоговый документ, предусматривающий прекращение огня, в понедельник вечером подписал только глава признанного ООН правительства Ливии Файез Мустафа ас-Саррадж. Его соперник, называющий себя фельдмаршалом, Халифа Белкасим Хафтар, сначала попросил время на раздумье до утра вторника, однако утром покинул российскую столицу, так и не поставив свою подпись.

Заявление главы российского МИД Сергея Лаврова о том, что Россия «продолжит прикладывать усилия по урегулированию ситуации в Ливии», на этом фоне прозвучало как попытка, по известному выражению, сделать хорошую мину при плохой игре.

Переговоры противостоящих друг другу ливийских лидеров при ко-спонсорстве России и Турции, по сути, завершились провалом.

Более того, есть признаки, что ситуация может осложниться.

Турецкий президент Реджеп Эрдоган, выступая во-вторник в Анкаре, пригрозил «преподать урок» Хафтару, если тот не прекратит военные действия. Заявление слишком резкое для посредника-миротворца. Второй посредник – российский президент Владимир Путин – пока никаких заявлений на эту тему не делал. Сообщается лишь о его телефонном разговоре с канцлером Германии Ангелой Меркель, в ходе которого обсуждалась московская встреча. Однако деталей разговора ни офис федерального канцлера, ни пресс-служба Кремля не приводят. В Москве лишь заверяют, что подготовка мирной конференции в Берлине, намеченной на конец недели, продолжается. По информации неназванного по имени чиновника в Триполи, Хафтар теперь просит четыре дня «для изучения некоторых проблемных моментов» в соглашении и «ожидает приглашения» на конференцию в Берлине.

Вероятность достижения хоть какого-то прогресса на этой конференции еще остается. Если, конечно, конференция состоится. Однако нет никакой гарантии, что мирное соглашение или иной документ, не важно где именно подписанный, положит конец продолжающейся уже почти десятилетие гражданской войне в Ливии.

Противоречия между сторонами конфликта, похоже, настолько сильны, что фактически непреодолимы. Да и лидеры сторон не производят впечатление людей, готовых договориться.

Поскольку договаривались они уже неоднократно, но всякий раз договоренности почти сразу же нарушались не одной, так другой стороной.

«Фельдмаршал» Халифа Хафтар (признанное ООН правительство Ливии это звание за ним не признает) некогда был одним из верных сторонников Муамара Каддафи. Еще кадетом военной школы, принимал участие в перевороте 1969 года, свергнувшем монархию в Ливии. По некоторым сведениям, Каддафи называл себя «духовным отцом» Хафтара. Впоследствии, однако, их пути разошлись, причем настолько, что Хафтар был вынужден покинуть страну, перебравшись, в конце концов, в Соединенные Штаты, где прожил почти 20 лет. На родину он вернулся только после свержения режима Каддафи в 2011. Вскоре вошел в высшее военное руководство, однако, по-видимому, амбиции взяли верх. В 2014 Хафтар дважды пытался совершить переворот, не поддержанный, впрочем, большей частью армии, да и жителями страны. Все же ему удалось закрепиться в восточной части Ливии, которую контролирует возглавляемая им Ливийская национальная армия.

Его оппонент Файез Мустафа ас-Саррадж никогда не был борцом с режимом, в который при Каддафи благополучно вписывался. Работал архитектором, потом стал чиновником министерства гражданского строительства. Пост главы Правительства национального единства занял в 2015.

Представитель ООН в Ливии Бернардино Леон, по-видимому, выбрал его как некую компромиссную фигуру, способную взаимодействовать как в прежними соратниками Каддафи, так и с противниками свергнутого диктатора. Если так, свою роль Саррадж сыграл откровенно плохо.

Никакого национального единства с его появлением на политической сцене не наступило, напротив конфликт разрастался. С одной стороны Сарраджа обвиняли в потакании радикальным исламистам. С другой, вероятно, амбиции самого бывшего архитектора несколько выросли. На встрече в Москве, как сообщается, Саррадж наотрез отказался даже находиться в одном помещении с Хафтаром. «Переговоры» проходили в буквальном смысле при посредстве российских и турецких дипломатов, которым приходилось постоянно курсировать между комнатами, где располагались оба лидера.

Понятны мотивы Реджепа Эрдогана. Нынешнему президенту Турции давно уже не дает покоя призрак Османской империи, в которую Ливия некогда входила. Мотивы Владимира Путина тоже очевидны. Комментаторы отмечали с каким воодушевлением тот говорил о скором примирении в Ливии накануне московской встречи. Было заметно, что эта тема ему гораздо интереснее, чем скучное выступление перед депутатами собственного парламента. Президент России снова ощущал себя фигурой мирового масштаба.

Не стоит забывать также, что войска Хафтара контролируют основные нефтеносные районы Ливии, где у России свой интерес.

Интерес, вообще-то, чисто умозрительный. Нефтяные контракты, подписанные во времена полковника Каддафи, фактически утратили силу после его свержения, и если будут возобновлены, то лишь после окончательного урегулирования в Ливии, до которого, даже увенчайся московская встреча успехом, было бы еще очень далеко. Тем не менее, возможность снова встретиться с европейскими лидерами, разделив с ними обязанности миротворца, не могла не показаться Путину привлекательной. Понятно, что на берлинской конференции с ним не станут говорить об Украине. Зато сам он сможет снова почувствовать себя на равных с фрау Меркель и сеньором Конти – итальянским премьером, так же принимающим непосредственное участие в миротворческом процессе.

Что столь же легко объяснимо. Италия географически ближе всех европейских стран расположена к Ливии, потому именно туда направляется основной поток беженцев. Есть и историческая составляющая. Ливия между Мировыми войнами успела побывать и частью несостоявшейся Итальянской колониальной империи. Так что

в Риме наверняка считают себя ответственными за судьбу этой страны, хотя ответственность эта во многом мнимая.

Германия, в свою очередь, несет значительные расходы на последующее размещение беженцев, да и как страна, претендующая на лидерство в Евросоюзе, не может оставаться в стороне. Проблема в том, что какими бы мотивами не руководствовались, что в Анкаре, что в Москве, что в Риме или Берлине, достичь результата тут можно только при желании непосредственных участников конфликта. А вот те, даже проявляя таковое на словах, на деле по-прежнему мечтают вонзить друг другу нож в спину. И тут, как выясняется прямо на глазах, никто не в состоянии что-либо изменить.

Поневоле возникают совершенно неполиткорректные соображения: может быть, европейским странам, да и России, не стоит вообще вмешиваться в подобных случаях. Одним расстаться наконец со своим постколониальным комплексом вины, другим побороть свой комплекс геополитической неполноценности, предоставив с упоением режущих друг друга, в данном случае, ливийцев, самим себе. Остается, конечно, проблема беженцев, поток которых при таком раскладе только увеличится в разы. Впрочем, есть основания полагать, что и после замирения Ливии поток этот если и уменьшится, то не сильно. Ведь едут в Европу, правдами и неправдами, не только оттуда, где гремят выстрелы. Такова реальность современного мира.

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное