Кто были первые террористы относительной современности? Правильно: нигилисты, анархисты, в России ещё и так называемые «народовольцы». Потом их последователи из партии социалистов-революционеров, сокращенно: эсеры. Правда, эсеры бывали не только левые, но и правые. Последние вели себя как нормальные политики, выдвинув из своей среды немало видных фигур, в том числе Александра Керенского. А вот левые прославились как раз тем, что взрывали и стреляли, отправив на тот свет вместе с «царскими сатрапами» немало и вовсе ни в чём неповинных обывателей.
Они даже с большевиками пытались потом бороться, но проиграли, и вскоре влились в их стройные ряды, найдя себе занятие по душе. Среди чекистов, особенно низшего уровня, было немало бывших левых эсеров, вовремя переметнувшихся на сторону победителей. И на этом поприще они славно потрудились, изрядно преуменьшив народонаселение бывшей империи. В конце 30-х годов все они отправились вслед за своими жертвами, но это уже была другая история.
Бороться с теми террористами (впрочем, как и с нынешними), обычными полицейскими методами было трудно, если вообще возможно. Ни тюрьма, ни даже смерть их не пугала.
Разве что прежние, левые-«красные», считали, что умирают за счастье трудового народа, а нынешние надеются, став шахидами, попасть в рай, прямо в объятия прелестных гурий. Кажется, это единственное, что они вынесли из Корана, если, конечно, читали эту книгу в подлиннике, а не в изложении. Но даже и в последнем случае вряд ли они что-то поняли. Как и любое священное писание, Коран о многом говорит иносказательно. Чтобы разобраться, надо думать, а это не всякому дано.
И бомбисты-нигилисты трудов основоположников тоже не читали, а если читали, ничего не поняли. Трудновато всё-таки с тремя классами образования разобраться в экономических теориях Маркса. Если бы они закончили не три, а хотя бы семь классов, может быть и догадались, что весь пресловутый «Капитал» — не что иное, как пособие для начинающего предпринимателя середины XIX века. К середине века XX-го принципы экономики несколько изменились, и Маркс безнадёжно устарел.
Когда заученные наизусть тексты перестали соответствовать реальности, возникло такое противоречие в мозгах, что особо на голову слабые попросту свихнулись, и случилась Кампучия.
Коммунистов, не всех, конечно, но некоторых, удалось переубедить. Кое-кто переубедил себя сам, прямо у нас на глазах, не отходя от кассы.
Но коммунизм всё-таки только идеология, ислам же даже не религия. Ислам – это больше, это образ жизни.
Исламское государство предполагает теократию. Квинтэссенция последней —Иран, в котором реально правит не всенародно избранный президент с парламентом и правительством, а некий аятолла. В Османской Турции султан был по совместительству халифом – повелителем правоверных, прямым наследником пророка.
Это, правда, не мешало правоверным периодически душить своих халифов шёлковыми шнурками. Но тут дело в том, что халиф – фигура не сакральная. В исламе вообще такое значение имеет только и единственно Всевышний. Все остальные — суть люди со всеми достоинствами и недостатками. В этом контексте
и пророк Мухаммед тоже фигура не сакральная, о чём радикалы запамятовали, тем самым впав в ересь.
Дело ещё и в том, что, в отличие от современного христианства, вполне толерантного (за исключением ряда маргинальных течений), современный ислам, как и в первые годы существования, не толерантен. Отношение к иноверцам и во времена Мухаммеда было недружественным. Неверного, точнее, язычника, и обмануть не грех, и убить тоже (впрочем, «люди Книги» — иудеи и христиане — язычниками не считаются). Со временем, когда приверженцы ислама распространились на территории, населённые иноверческими народами, из политических соображений отношение к ним изменилось. Как иначе Османская империя смогла бы управлять своими немусульманскими подданными? Но, тем не менее, правоверные занимали в империи привилегированное положение, в частности, не платили налоги.
Да, конечно, у террористов нет религии, как нет и национальности.
Да, конечно, сказанное выше нельзя распространять на всех мусульман. Но, как бы то ни было, исламистский террор набирает обороты, и никто, даже сами участники процесса, не знают, где и когда будет нанесён следующий удар. Радикальные исламисты считают, что весь мир должен принять их веру и их образ жизни, как радикальные коммунисты прошлого мечтали распространить свою идеологию на весь мир. Даже атомной бомбой для этого обзавелись, хватило ума хоть не нажать на кнопку. А, может быть, просто испугались. Ведь у коммунистов нет рая, а значит и прелестных гурий. Но эти, которые в Париже, Бостоне, и Волгограде тоже, верят, что гурии есть и ждут.
Пока писался этот текст, со двора то и дело доносился характерный звук. Это мусульмане из солнечного Таджикистана скребли лопатами, очищая Москву от как всегда совершенно неожиданно выпавшего снега. Что они думают о случившемся в Париже? Не знаю. И что они думают обо мне, тоже не знаю.
