КНИГА
(Альпина Паблишер, 2021)
Разбив историю мировой литературы на пять этапов и обозначив каждый произведениями, которые остаются на слуху;
снабдив названия глав интригующими подзаголовками вроде «Бестселлер, непонятно почему ставший бестселлером», «Байронический герой: почему многие женщины считают своим долгом его спасать» и характеристиками типа «Эдип — оболганный сын», «Виннету — шизоидная личность», «Шерлок Холмс, аутист с синдромом Аспергера» и «Пеппи Длинныйчулок — первая хиппи»;
К.Хохбрунн и А.Боттлингер позволили нам не только нащупать приземленную суть писательских фантазий, но и продлили избранные сюжеты во времени, показав, как развивались бы события, окажись, например, в романе не 400 страниц, а 500 или 600. И заодно продемонстрировали, как вместе с книгами, их темами и персонажами менялись и меняются мир и его ценности, а значит — мы.
«На самом деле будущее не выглядит так мрачно, как можно подумать. Оно станет еще более красочным, поскольку у произведений XXI века есть одна общая черта: в них больше нет ни добра, ни зла в чистом виде. Характеры персонажей — сложные, как характеры реальных людей… На первый взгляд кажется, что западная литература стала более фантастической, но по сути она отражает мечты о мультикультурном ярком обществе, в котором каждый может найти свое место, если будет за него бороться и идти на компромиссы».
Авторы — литературовед и психиатр — извинились, что им пришлось ограничиться рассмотрением самых популярных сюжетов. Русской классике не повезло: нет здесь ни Евгения Онегина, ни Алеши Карамазова, зато есть Дракула и Гарри Поттер. Однако, будучи подстроено под интересы широкой аудитории, путешествие по бестселлерам все же выводит нас на фигуры уровня царя Эдипа, короля Артура или юного страдальца Вертера. Следуя поданному примеру, извиняемся перед читателем и мы — за то, что решили остановиться лишь на одной главе.
В конце концов, обойдя вниманием «Войну и мир», Хохбрунн-Боттлингер разрешили нам пройти мимо «Унесенных ветром» Маргарет Митчелл, «Имени розы» Умберто Эко и даже «Превращения» Франца Кафки.
Ромео и Джульетту авторы сравнили с опьяненными любовью безответственными школьниками. Умудрившись моментально очароваться друг другом, а затем «с максимально возможным драматизмом развивать отношения», две эти самые романтические фигуры мировой культуры раз за разом демонстрируют примеры того, как любить нельзя. И «тот факт, что сегодня “школьная драма” со смертельным исходом считается величайшей любовной историей всех времен, пожалуй, не в лучшем свете представляет наше понимание любви».
Ромео не способен отличить любовь от влюбленности. Лихо переключившись на другую девушку, он обесценил тем самым прежнюю, Розалину («Кто это, повторите?»), которая не отвечала ему взаимностью, а это «классическая нарциссическая защита». Назвав юношу образцовым нарциссом-неудачником, вменив ему в вину саму мысль о блиц-женитьбе на второй день знакомства («Свадьба в Вегасе — цветочки по сравнению с этим») и то, что муж выпил яду, не разобравшись, действительно ли умерла его жена, авторы доказывают: Ромео — специалист по спонтанным поступкам. Вот почему «то, что началось с одного поспешного решения, заканчивается целой их серией», обеспечив Шекспиру «необходимый минимум трупов».
Ромео «наслаждается своим чувством и путает нарциссическую подпитку с любовью: успешное самоутверждение приносит нарциссу такое же воодушевление и опьянение, как большая любовь… Речь идет только о желании вновь и вновь испытывать опьянение от доказательств своей значительности и уникальности — его он и путает с любовью».
«Убивать противника для Ромео — еще один способ нарциссического самоутверждения. Ему необходимо сохранять власть, потому что в глубине души он маленький беспомощный мальчик, у которого огромные проблемы с самооценкой. Бороться с ними помогает только игра в «мужские добродетели» — исполнение роли великого любовника или рокового дуэлянта». В общем, перед нами «нарцисс, предпочитающий действовать, а не думать».
Джульетту авторы величают эмоционально нестабильной, не до конца сформировавшейся личностью.
И не судят строго, поскольку «в медицине запрещается диагностировать личностные расстройства до окончания пубертатного периода», к тому же у девочки не было полноценных отношений с матерью, а кормилица — все же не мама. «Тот факт, что Ромео вступает в отношения, где его заведомо ждут только неприятности и страдания, убеждает Джульетту, что он искренне ее любит. Он готов пойти на жертвы ради нее. Она и не подозревает, что он приносит их не ради нее, а ради восстановления своей пошатнувшейся самооценки... В наши дни это остается главной проблемой для эмоционально нестабильных людей, вступающих в отношения с нарциссами: в результате они становятся жертвами нарциссов... Но если Джульетта была действительно готова биться за свою любовь — на самом деле несуществующую, — то Ромео выбрал самоуничтожение вместо того, чтобы стать более зрелым, преодолев внешние трудности».
Что случилось бы, окажись у Ромео и Джульетты другое окружение и другая жизнь? «Так называемая любовь Ромео и Джульетты не выдержала бы столкновения с повседневными трудностями, поскольку существовала, только пока партнер казался идеалом. Встреча с реальностью разочаровала бы обоих. Перестань Джульетта безгранично восхищаться Ромео, она нанесла бы ему очередную нарциссическую травму. Можно предположить, что он, недолго думая, ввязался бы в какую-нибудь военную авантюру и искал бы самоутверждения вдали от родины. Хуже было бы, стань Ромео неверным мужем, который через пару месяцев начал бы бессовестно изменять Джульетте. Это, вероятно, снова разожгло бы вражду между семьями, и все вернулось бы на круги своя».
У них не было шансов: «как ни крути, Ромео и Джульетта никогда не были бы счастливы вместе. Смерть помогла им сохранить иллюзию любви, которой никогда не существовало на самом деле. Именно поэтому их любовь до сих пор так воспевается: люди часто предпочитают иллюзии реальности. На самом деле любовь Ромео и Джульетты была несчастной не из-за того, что закончилась смертью, а потому, что они не любили друг друга как человек человека, а искали недостижимый идеал».
А вот и мораль. «Они влюбились с первого взгляда. Но что говорит нам о человеке первый взгляд? Именно то, что и для Ромео кажется наиболее важным: красив человек или нет. Это прекрасно — и достаточно, если вы не намерены пережить вместе даже медовый месяц.
Ромео мог выглядеть потрясающе хорошо, но его склонность из всего делать драму, которую можно разрешить только самоубийством, — явный недостаток...
Бытует мнение, что если вы просто любите друг друга достаточно крепко, все остальное как-нибудь придет само. Ромео и Джульетта именно так смотрели на отношения… И упаси бог вас, зная об этом, сравнивать вашу любовь с отношениями Ромео и Джульетты: это не глубокое, благородное чувство до самой смерти, а только влюбленность в саму иллюзию любви. Смерть же помогла этим псевдовлюбленным сохранить иллюзию навсегда».
Любовь, любви, любовью, про любовь… искать синонимы и вставлять их в цитаты мы не имели права. Тем не менее
авторы, которые высоким словом злоупотреблять не стеснялись, практически свели самую романтическую историю человечества на нет. Развенчали, расчленили, рассмотрели, пошутили и разнесли полученный материал по полочкам с невеселыми названиями.
А проделав это — вдруг обронили, что, «вероятно, увлекшись анализом, просто перестали быть романтиками». Оставаться ли романтиками после прочитанного — решать нам. Будет трудно, но мы постараемся.
ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ, ЧТО:
- автором сюжета был не Шекспир. В 1530 году Луиджи да Порто пишет своих «Джульетту и Ромео», а несколькими годами позже — Маттео Банделло, уже «Ромео и Джульетту». Последний текст использует Пьер Боэтюо и создает французскую версию истории, которую в 1562 году пересказывает Артур Брук в поэме «Трагическая история Ромеуса и Джульетты». С ней-то и работал Шекспир, местами даже позволив себе дословное цитирование.
