Октябрь — месяц, который начинается с Международного дня пожилых людей. Все, что с этим связано, в нашем обществе затабуировано, искажено различными предрассудками и стереотипами. Можно и нужно много говорить, писать и снимать о старости, но сегодня я хочу — о любви.
За те два года, что я руковожу центром ухода для пожилых людей, я видела очень много эмоций. Разных. Склоняюсь к тому, что все же в целом — это любовь.
Она может сопровождаться слезами, истериками, бессонными ночами, руганью, отчаянием, чувством вины. Каждая история любви к своему близкому — это смешение жанров: трагедия, драма, мелодрама, триллер, ужастик и комедия.
Пока из всех случаев, с которыми я сталкивалась,
высшим проявлением любви были носки.
К нам поступил дедушка, чудесный дедушка, очень благодарный, терпеливый и всегда всем довольный. С веселыми глазами и бровями-кустиками. Такие характер и стойкость — мечта любого родственника, любой сиделки. Дедушка приехал из больницы, где успешно перенес онкологическую операцию, но при этом заработал на пятках пролежни — страшные, 4 степени. Пяток там, можно сказать, не было. Вместе с дедушкой приехал багаж с носками. Обычные носки на эти ноги было не натянуть, поэтому сын с невесткой, такие же чудесные, как и дедушка, носки ему шили сами, вручную. Покупали тонкие мягкие маечки, разрезали, раскраивали и шили ему такие просторные носки-сапожки. Мы, когда увидели эти носки, плакали всем коллективом.
Любовь — это забитый коробками и коробочками холодильник, на каждой — имя.
В коробках — фрукты и овощи, йогурты и сырочки, мороженки, соки и даже малюсенькие баночки с икрой («на два бутика»). Лососинка для мамы («ты рыбку хотя бы съешь сегодня»), протертая брокколи и домашний паштет («это на обед, она любит, завтра я еще принесу»). Любовь — это переписка с сыном: «Добрый день! Мама на диете, пожалуйста, без булочек!» — «Понял, каюсь, вчера принес печеньки. Стараюсь ее не баловать…»
Любовь — это новое пуховое пальто для мамы. У мамы деменция,
и, наверное, многие подумали бы — ну какая уже разница этому человеку, что на нем надето. Нет! «Мама очень любит такой стиль», — говорит мне дочка. Неважно, что мама сначала будет считать, что это не ее вещи, возможно, и не вспомнит, откуда пальто. Она привыкнет к нему, а дочка будет счастлива, что маме тепло, уютно и она красиво выглядит. Люди, которые живут в своем параллельном мире, остаются людьми. И мы, заботясь и любя их, остаемся людьми тоже.
Любовь — это приезжать после работы через день к маме после инсульта, забирать ее на прогулку, к речке, к морю.
Это новые кофточки, теплые тапочки, шарфики и шапочки. Это сохранения привычного образа жизни, несмотря ни на что: «Мама хочет сделать маникюр и модную стрижку, я могу вызвать к ней мастера?»
Любовь — это экран, специально купленный для мамы
после инсульта, чтобы видеться с ней хотя бы так, на расстоянии, когда дочка живет и работает за границей. Экран установлен возле маминой кровати, включается в 10 утра, и мама с дочкой говорят ежедневно, по нескольку раз. К устройству подключены и другие родственники и подруги, и бабушка постоянно чувствует себя в центре внимания и в курсе всех событий. Они присылают ей смешные сообщения, анекдоты и картинки, а мы слушаем, как она смеется и плачет.
Любовь — это пять раз за два месяца, покупая билет за бешеные деньги, прилететь к папе,
мечущемуся между жизнью и смертью, и вернуться обратно, в Штаты, где тоже семья, и дочки-подростки требуют присмотра, где работа, с которой уже отпускают все неохотнее. И сидеть у папиной кровати, то в больнице, то в пансионате, покупая ему любимые бананы, протирая их на терке, потому «молочку ему нельзя».
Любовь — это продолжать беспокоиться об анализах, витаминах и лекарствах,
которые принимает человек 80+, а не идти на поводу у стереотипа «что еще там надо в этом возрасте!». В этом возрасте все надо — и заботу, и внимание, и терпение, и любовь.
И не только от дочек, от сыновей тоже. Сыновья сложнее принимают то, что произошло с молодой и сильной мамой. Они не хотят понимать инсульт и деменцию, злятся, не могут простить, что те не узнают их, не могут говорить или рассказывают одно и то же по десять раз, все забывают и — ужас! — писают в угол. Навещая, они сидят, набычившись в сторонке, пока невестки и дочки щебечут о своем, как ни в чем не бывало рассказывая об успехах внуков, семейных делах, а довольная мама улыбается, кивает или говорит невпопад.
Она, может, и не вспомнит, кто приходил, но ей было хорошо.
Со временем и сын поймет и простит маму, куда денется. У них же — любовь.
