Воспитание детей родители, занятые на работе, нередко перепоручают бабушкам. И получается, что именно бабушки (и прабабушки) должны объяснять своим (пра)внукам, что люди различаются по внешнему виду, положению, интересам, поведению и ценностям и обладают правом жить в мире, сохраняя при этом свою индивидуальность.
Объясняют, наверное, как умеют. Но я бы не сказала, что старшее и очень старшее поколение в вопросах терпимости, мягко говоря, познало дзен.
Пока я не стала работать с пожилыми людьми в центрах социального ухода, я не очень обращала внимание, насколько консервативны и нетерпимы по сути наши сениоры. Когда ты видишь все это в концентрированном виде и без попытки прикрыться моральными установками, это довольно интересно.
Вы мне хотите рассказать о школьном буллинге? Так вот,
стайка бабушек мало чем отличается от своры внуков.
Например, новенький в коллективе — это потенциальная жертва буллинга в среде 85+. То, что ты сама когда-то с опаской выходила в столовую («кто их знает, что там за люди?») — это не в счет. На «новеньких» скидки не распространяются.
Речь сейчас даже не о деменции. С деменцией все проще — люди больны, они не могут понять, почему терпимо надо относиться к другому человеку (тоже с деменцией), который, съев свою порцию супа, придвигает деловито тарелку соседа, чтобы продолжить обед. Лучшее, что может быть — закричать на него или толкнуть как следует — куда лезешь! Или толкнуть соседку, которая без конца ходит туда-сюда, туда-сюда. Но тут все ясно, тут — болезнь.
Да, бабули — более мягкие буллеры, чем тинейджеры, и формат будет другой. Не школьный — травля, агрессия, запугивание, игнорирование, бойкот. Оно и понятно, энергия и силы уже не те. Это не наши методы. Наши — демонстративное пересаживание на другое место с дивана при просмотре ТВ, громкие жалобы на неугодную соседку с требованием отселить ее в другую комнату, баррикадирование собственной кровати, чтоб «она не подходила», демонстративное деление подоконника на зоны влияния — «вот здесь мои вещи, а это — твой угол!» (естественно, себе отводится большая), громкое обсуждение при всех недостатков и странностей новичка.
Раз одна милая бабушка пришла с протестом ко мне в кабинет, требуя изъять из «ее комнаты» новую соседку, с которой еще даже не познакомилась толком. Соседка — ее ровесница, 94 года, милый божий одуванчик, но ментально — более слабенькая. «Вы специально ее подселили ко мне? —– плакала бабушка. — Чтобы и я в ее годы стала такой же???» На мои аргументы, что в ее годы она уже не станет такой же, потому что годы у них одни и те же, бабушка выдвинула железный аргумент: «Все-таки надо селить НОРМАЛЬНЫХ к НОРМАЛЬНЫМ!»
Сейчас она уже подзабыла, что сначала с такой же неприязнью относилась и к своей другой, невидящей соседке («она же слепая!»), с которой теперь — лучшие подружки. Если забежать вперед, то
теперь уже новенькая бабушка стала объектом всеобщей любви, в том числе и бывшая буллер во всем ей помогает, видя отношение остальных.
Не только новенькие могут стать объектом буллинга. Например, человек с усиливающейся деменцией, начинающий остальных раздражать своими отклонениями в поведении, просто громко храпящий ночью, или имеющий проблемы с гигиеной, или лежачий после инсульта, или без ноги.
Для большинства пожилых людей попасть в новый чужой коллектив — это большой стресс. Проходит немало месяцев и разных стадий принятия ситуации, пока человек адаптируется на новом месте, начнет воспринимать его как дом, а остальных жильцов — как соседей. То и дело включаются различные механизмы защиты, среди которых и есть агрессия в разных формах. Какая уж тут толерантность.
Это только кажется, что пожилые люди должны быть мудрыми («сколько повидали в свои 90!»), терпимыми, всепонимающими, обладать эмпатией. Нет: они полны стереотипов и страхов.
Наверное, в этом нет ничего удивительного, они сами — также продукт воспитания определенной эпохи. Плюс еще, когда ты сам оказываешься в достаточно беспомощном состоянии, в первую очередь ищешь сочувствия и безопасности для себя, любимого.
Со временем, по прошествии нескольких месяцев и при грамотных действиях персонала, все налаживается, все привыкают друг к другу. «Нетерпимые» прежде бабушки начинают помогать слабым, с сочувствием относиться к болеющим. Глядя на работу сотрудников, пытаются помогать делать упражнения тем, у кого плохо сгибаются руки-ноги, подают упавшие предметы, наливают стакан воды. Без ужаса смотрят на соседку без ноги, более снисходительно относятся к странностям в поведении.
Теперь бы, конечно, они могли бы многому научить и (пра)внуков.
