ФАКТЫ
Здание Рижского цирка — памятник архитектуры государственного значения и старейшее из сохранившихся в Европе — было построено в 1888 году с использованием железнодорожных рельсов: в партере 580 мест, в амфитеатре — 450, в глубинах — шестиместный слоновник и стойло на 30 лошадей. Архитектором был Янис Фридрих Бауманис, а первым директором — Альберт Саламонский, основавший несколько цирков, и в том числе Московский на Цветном бульваре, который оказался старше нашего на восемь лет, был снесен в 1985 году и возведен заново с учетом «технических требований времени», но традиции сохранил.
По словам молодого руководителя Рижского цирка Инары Кехре, вверенное ей строение, в 2016 году закрытое «в связи с аварийным состоянием», ждет полная реновация.
Что же касается традиций, то с ними тоже все ясно: выступать на нашей арене ни один зверь, кроме белой собачки, уже никогда не будет.
Вы входите, вспоминаете казавшиеся раньше аляповатыми росписи на стенах и понимаете, что успели по ним соскучиться. В конце концов, это наивное великолепие из той же оперетты — что блестки и мишура, накрепко пришитые к детскому представлению о красоте. Именно такую эстетику, но с креном в иронию, подхватили и сегодняшняя инсталляция с неоновыми огнями, и расхаживающий в толпе персонаж в розовом мини-комбинезончике, за которым хвостом тянется телеоператор: ну как такого, с голубой прической, не запечатлеть! Передает ли происходящее ощущение наивного праздника, когда улыбаться хотелось всему? Если да — хотя бы благодаря богатой коллекции афиш, — то настроение это не доминирует. Любители цирка ищут дверь в служебные помещения, куда вход был воспрещен и опасен, — ищут, не находят и бродят в фойе по беспрепятственному кругу: здание лишилось своей главной тайны.
Вас пустили «за кулисы», а кулис-то и нет!
Ценители древностей верят: историческое здание когда-нибудь да восстановят, главное — сохранить его настолько, чтобы позже не пришлось городить архитектурный муляж. Допускают: в комнатах, где когда-то жили артисты, сегодня вполне могут трудиться романтически настроенные белые воротнички. Рассматривают вылепленные из цемента поилки для зверей и вдыхают неубиваемые запахи четвероногих коллег человека по искусству: для правильных ароматов два года, прошедших с момента закрытия заведения, — не срок. И не догадываются, что там, куда Survival Kit не пускает, когда-то стоял один на всех гримировальный столик. А там, куда Survival Kit все же пустил, дрессировщик выгуливал за ручку медвежонка.
В старинном здании уютнее всего было бы цирку в его традиционном, веками сложившемся варианте сотрудничества с животными — иначе придет имитатор, костюм в полосочку, и станет по-дюсолеевски изображать тигра.
Сбои в «начинке», в содержании неизбежно подточат историческую форму строения — путь к новому уже лежит мимо ослепшего окошка кассы.
Хотя, несомненно, картины латвийского художника Романа Коровина по колориту прекрасно дополняют, а по настроению — поддерживают раздолбанные стены.
Одна мудрая гостья расценила настрой нынешнего фестиваля как «смесь Феллини и Бергмана». И то правда. Раньше на 12 метрах манежа умещался мир по-феллиниевски размашистый, витальный, вкусный — мы оттолкнулись от него и побежали навстречу модели очередного центра современного искусства. Хватит ли таланта прийти к отточенно-выверенной структуре бергмановского толка — вот в чем вопрос.
Так что мы не о фестивальных картинах, фотографиях, видео и даже не о пастелях на японской бумаге. Мы о мыслях и настроениях, которые рождаются на их фоне, а значит — все же благодаря им. Спасибо, Survival Kit 10! Цирку 130 лет, фестивалю — уже десять, и сегодня им оказалось по пути.
