ПЕРСОНА
Витаутас Плеткус родился в Вильнюсе (1955), получил инженерное образование, в 2003 году стал членом Литовской ассоциации авторов художественной фотографии. В неполном списке его творческих итогов — серии «Неперспективные объекты» (2008-2013), «Территории» (2006—2011), «Окраины» (2006), альбомы «Мосты» (2011) и «Исчезновение» (2015).
люди получают право лишь наблюдать над тем, что там происходит без их ведома. Вмешиваться нет смысла: в какой-то упущенный момент все уже стало необратимо.
В работах мастера можно увидеть улицы, еще населенные людьми и взбодренные машинами. Но развал уже начался, и люди уже перестали ему противоречить — что-либо чинить, внедряться в процесс. Они участвуют в нем лишь фактом своего присутствия, но меняют настроение пейзажа, который пока лишен самодостаточности: это лишь бедность, предвестие ухода или беды. Здесь еще бродят собаки, которые не могут быть породистыми по определению. Еще живут старики, но уже не при внуках. Красота этих пока обжитых мест — впереди: здесь еще не наступил покой. Автора интересует настроение сиротства и покинутости, и даже есть в кадр попало место, где вроде как все в порядке, ищите покинутое здание — ну хотя бы киоск, ослепленный ставнями до утра. Одна его работ — «О тех, кто не ушел» — о старушке на крыльце: пока жива. О женщине средних лет: пока не уехала. И о доме: пока стоит.
Витаутас Плеткус любит фильмы Тарковского и вообще медленное, долгое кино, что вполне соответствует темпу жизни в его кадрах. Но, в отличие от «Сталкера», передает состояние, в котором нет тревоги — есть поэзия увядания. Он показывает ее, не оформляя на свой манер и не дополняя, например, погибшим роялем на первом плане: здесь все понятно без авторских подсказок и вкусовых добавок, нагнетающих настроение. Он не припудривает ржавые автомобили осенними листьями — черно-белая строгость его снимков предполагает правдивый аскетизм. Людей для оживления картинки явно не поджидает. А уж
попали в кадр — будьте добры соответствовать. Таскайте ведра, прикуривайте от спичек, перевозите на велосипеде стародавние бидончики с молоком. Или будьте коллекционером старья — чтобы ржавело на улице и украшало ее продуктами распада.
Косым заборам к лицу бродячие курицы, туману — баскетбольная площадка с заросшей разметкой. В какой-то момент начинает казаться, что автору по нраву даже мусор. Все не так. Просто отсутствие обломков, осколков таким местам противопоказано. Томится на солнышке битумная клякса? Хорошо. Выпадают из почтовых ящиков рекламные буклеты? Еще лучше. Это тишина без скрытого напряжения, без побуждения к поискам выхода. Натура здесь не угрожает ни строениям, ни человеку, просто тихо-мирно возвращает себе то, что когда-то было у нее отвоевано и, по сути, осквернено. У нее свое понимание справедливости — она действует лениво, но неотвратимо, не предупреждая об угрозе, потому что, судя по работам фотографа, ее просто нет.
Автор говорит, что отдельному кадру не доверяет, и потому представляет нам серию работ, которой доверять действительно стоит.
Это документ — обнаруженное и несмоделированное бытие. Канувшие в советскую историю заводы, покинутые недостройки: лучшей оценки былому не придумаешь. Природа подержала политическую волю человека, а фотограф явил нам уход бессмысленных дел рук человеческих. И показал параллельную реальность — прошлое, еще продолжающее существовать в настоящем, еще подающее нам какие-то сигналы, но уже ставшее бесполезным и поросшее новым быльем. Такое существование длится в ином темпе, на собственной, почти угасшей скорости, и В.Плеткус фотографирует это несоответствие, эту фантастику реальной действительности, этот не столько грустный, сколько чудесный сдвиг.
«Этот мир обречен»: такое послание прочла в фотографиях Витаутаса Плеткуса литовский искусствовед Агне Нарушите. Хочется дополнить: он снимает неотвратимость, лишенную трагического привкуса. И иллюстрирует тщету человеческих усилий не мерзостью запустения, а достойным уходом плодов этих усилий в Лету. В чистом поле еще продолжают расти аллеи железобетонных столбов — потерпите, скоро не будет и их. Мастер коллекционирует пейзажи, в которых время воздействует на смысл объекта — переоценивает ценности или отменяет. Фотографирует вечность в изначальном проявлении, когда ее еще можно увидеть на этой Земле и не испугаться.
