Людмила Метельская: «Укрощение строптивой» 40 лет спустя

Обратите внимание: материал опубликован 5 лет назад

В то, что нынешние гастроли Большого станут главным театральным событием последних лет, готовы были поверить все. Но одно дело — предвкушать, и совсем другое — радоваться по поводу оправдавшихся ожиданий.

ФАКТЫ

Фестиваль «Золотая маска» в Латвии» открылся долгожданными гастролями Большого театра. Москвичи впервые за последние 40 лет привезли в Ригу полноценный спектакль — «Укрощение строптивой» по пьесе Шекспира на музыку Дмитрия Шостаковича. В 2016 году балет получил три премии «Золотая маска» — в номинациях «Лучший спектакль в балете», «Лучшая женская роль» (Екатерина Крысанова), «Лучшая мужская роль» (Владислав Лантратов) — и номинировался еще на три: «Лучшая работа дирижера», «Лучшая работа хореографа», «Лучшая мужская роль» (Семен Чудин).Хореограф — Жан-Кристоф Майо, сценограф — Эрнест Пиньон-Эрнест, художник по костюмам — Огюстен Дол Майо, художник по свету и автор видеопроекции — Доминик Дрийо, дирижер — Игорь Дронов.

Часто ли мы видим психологически доходчивый и нюансированный именно в этом направлении балет? Когда язык тела подтвержден выражением лица. Когда артисты балета остаются артистами и танцуют «по Станиславскому». Когда они не просто демонстрируют чудеса пластики, но и внутренне переживают движения, понимают их. Вопрос ответа не требует, но задать его все же хочется. Хотя бы для того, чтобы думать дальше: суть не в том, способны ли исполнители на психологически оправданный, осмысленный танец. А в том, предлагают ли им хореографию, в которой без психологизма не обойтись. Нашим гостям повезло: явить зрителю гениальный танец их вынудил гений Жана-Кристофа Майо.

Постановщик по-свойски обошелся со стоп-кадрами и внедрил в балетную пластику так, словно на сцене, как в кино, они были прописаны всегда.

Петруччо целует Катарину, взяв в ладони девичье лицо, она уходит, он замирает с опустевшими руками... Любови с ним случались не раз, о его переживаниях можно не говорить и смело купировать соответствующий «текст»: ничего — постоит, подождет. Зато Катарина вникает в новые ощущения, мысленно повторяет происшедшее и возвращает буйную головушку в застывшие руки партнера: целуй еще! Еще! Позже Майо воспользуется этим же приемом: Катарина отвешивает Петруччо пощечину, он замирает — она пугается. И всматривается в застывшую фигуру: ты там как?

Владислав Лантратов представляет нам человека искрометного, размашистого — победителя, которому все достается даром или по очень сходной цене.

Грубоватый лишь поначалу, вполне способный быть трезвым, гладко причесанным и прилично себя вести, его Петруччо самодостаточен и понятен. Катарина не такая, черпать радость из автономного источника не умеет и до встречи с Петруччо пытается понять, почему ей не досталась именно эта странная штука — любовь. Следит за тем, как чувство заставляет женщин дышать по-другому, внимательно рассматривает счастливые лица, а когда чувство приходит к ней самой — поначалу досадует, потом удивляется, потом защищается, потом реагирует как-нибудь еще. Сцену в начале второго действия (снег, мужчины в черных масках) можно понять как страх девушки перед новой действительностью — до озноба. Мужчин много, и «все они такие», потому что на одно лицо. Любовь сложна, и бывшая строптивица постигает ее, как науку.

Но все же кажется, что Владислав Лантратов нашел больше поводов для вкусной актерской игры. Пытаемся понять, в чем дело, и понимаем: каким он был, таким он и остался! Назначение Петруччо — слепить окружающих своим главным, проверенным в боях качеством, позволяющим мужчине быть лидером и сердцеедом. Его практически не меняет любовь — он просто становится счастливым в еще большей степени, чем был. А Катарина меняется то и дело: узнает, каково это — бояться потерять, уступать и не опасаться быть слабой. Ее роль предполагает больший диапазон, и девочка-сорванец в объемном образе доминирует лишь вначале.

Мы видим Катарину разной — Екатерина Крысанова передает настроения героини в диапазоне от «я без тебя не смогу» до «уходи, ты мне не нужен». Ее любовь играет мельчайшими гранями,

Катарина открывает новую себя — граней становится все больше, и какой-то из них достается лишь тихий свет.

Главным героям Шекспир организовал альтернативу — в балете у Бьянки и Люченцио любовь нежная, робкая, тоже первая. Прекрасный лирический дуэт Ольга Смирнова — Семен Чудин плавно стремится к свадьбе, их путь свободен от сучков в задоринок, и вот уже руки сомкнуты кольцами — не разнять, не развести, не разъединить, пробуют еще раз... Разъединились! За такую любовь постановщик голосует, но не в первую очередь. Шутить этой паре незачем и не над чем, а балет, как комедия, должен быть веселым и разговорчивым. Драматургу и хореографу больше по нраву пара, которая не может без приключений. Словесные перепалки мирным героям не осилить, зато главные действующие лица бранятся-тешатся вовсю, и в балетной интерпретации колкости становятся тычками, подножками, оплеухами. Такие отношения закалены — зарождались не в теплице и потому, по Шекспиру и Майо, обречены на долгую жизнь.

А остальные — ну что остальные? Там, где остальные, все уже не про любовь — про заменители.

Там мечутся между тем партнером и этим. Соблазняют, прикрывают чужую страсть тряпочкой и, чтобы не слышать, какая она — настоящая! — зажимают ладонями уши. Покупаются и продаются за лучших друзей девушек — бриллианты. И отвлекаются на пластику  «бриллиантового искусителя» — движения дробные, мелкие, как вечерние огоньки на драгоценностях. Он достает украшения из-под полы и других вместилищ костюма — то соблазняет издали, то навешивает жертве на декольте. Благодаря камушкам словно переливается сам, но не выдает того победительного блеска, на который способен разве что главный герой. Этот лишь мелькает и стыдится того, что делает, — дешевый распорядитель на службе у сокровищ.

В финале постановщик рассаживает несколько пар и проверяет на прочность банальностью про «кофе в постель». И пусть постель присутствует лишь в ассоциациях, ирония по поводу символа семейного покоя просматривается четко.

Так что кофе проливают на себя все! Даже идеальные супруги вроде Бьянки и Люченцио — но только не Катарина и Петруччо. Потому что любовь, судьба, Шекспир и все авторы спектакля — на их стороне.

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное