Людмила Метельская: Молчание на разных языках

На сцене «говорят», перебрасываясь фразами, которые можно прочитать на стене. Читайте и смотрите, как актрисы общаются на означенную тему, как снимают с одежды пылинки — с чужой, потом со своей.

Поначалу ждешь, что они станут как-то иллюстрировать «сказанное», но нет: они просто существуют. В конце концов, попадать, не подглядывая, состоянием в текст, который только что всплыл позади тебя в форме буковок («Интересно, бабье лето — это лето в возрасте?»), и сложно, и, как оказалось, не нужно.

Тебе нравится, что фразы как бы парят в воздухе, появляются сами собой, что люди зависят от них и не зависят, так что физически проживать тему погоды не должны.

Потом пытаешься привязать определенную фразу к определенному персонажу, благо слова предваряются указанием на того, кто их якобы произносит, — Инара или Яна. В спектакле заняты Инара Слуцка и Яна Яцука, но ты не уверен, что имена героинь совпадают с именами исполнительниц, пристраиваешь «сказанное» то к одному образу, то к другому и понимаешь, что в принципе это мог бы произнести любой. Это наши фразы, общие, иногда ходовые вроде «надо погулять с собакой», иногда вполне замечательные, действительно достойные того, чтобы размахнуться во всю стену. Ну или хотя бы появиться в социальных сетях, где мы тоже не слышим друг друга — все о себе да о себе.

Не слышим — в прямом смысле или в переносном? Фразы как бы произносятся  — или только мелькают в определенной голове? И что проецируется на заднюю стенку — мысли или обрывки странного диалога? Какую реальность мы наблюдаем — ту, где речь «звучит», но ей не придает значения принимающая сторона, либо ту, где людям без слов все же случается понимать друг друга?

Слова могут связывать людей, а могут демонстрировать, насколько они каждый сам по себе. Каждый говорит о своем, пропуская мимо ушей чужой текст. Тем не менее, когда одна женщина приникает к другой с вопросом: «Не любит?», а та в ответ обнимает страдалицу, ты понимаешь, что все мы способны понять друг друга. Хотя бы потому, что сомнения «любит — не любит» когда-нибудь терзали каждую.

Один персонаж одет в зеленую кофту, другой — в красную. Красный цвет считается мужским, зеленый — цветом Венеры, так что, расширив рамки общения двух актрис, можно выйти на диалог двух абсолютно противоположных друг другу существ. Цвета, каждый из которых является негативом другого, на фоне слов «я стояла у пешеходного перехода: красный человечек — стой, зеленый — иди» получают особую роль.

До чего только не додумается зритель молчаливого театра! В долгих паузах между фразами он в свое удовольствие домысливает все, что не прозвучало и что не превратилось в привычное театральное действо, все, что не сыграли для него актрисы, задача которых здесь — органично присутствовать на сцене, смотреть внимательно, смотреть рассеянно или отводить взгляд.

В Театр на улице Гертрудес чужие не ходят, а те, кто пришел, всегда рады знакомству с чем-нибудь новым, и пусть на сей раз это будет постдраматический театр.

Авторы спектакля «Комедия положений» вынесли определение жанра в название, а заодно и за рамки этого самого жанра: в смешные до колик ситуации здесь не попадает никто. Зато обстоятельства, как положено, — сплошь непредвиденные: а как предугадать, что в следующую минуту скажет визави и как в ней отзовется твое слово? Зритель смеется тихо и изредка, а герои рискуют попасть в нелепые положения уже потому, что существуют рядом, но друг друга не слышат. Каждый живет отдельно, мыслит автономно и мог бы быть услышан, если бы заговорил, но он молчит.

Можно предположить, что непрозвучавшие слова — осколки стройных диалогов, которые по разным причинам рассыпались, не состоялись. Кто-то кого-то перебивал и отвлекал — а кто-то записывал обрывки мыслей, превращая поток сознания в захватывающий повод для беседы со зрителем. Люди говорят вслух или про себя, не придавая словам особого значения, — впроброс и мимоходом. Но зритель их читает и значение придает, причем каждый на свой вкус: чем больше между фразами воздуха, тем выше потолок.

Всеволод Лисовский — режиссер-исследователь, сценарист и автор трех российских «Молчаний на заданную тему» — на сей раз стал автором проекта вполне латвийского: героини упоминают выставку в «Арсенале» и так же, как мы, удивляются, зачем в детском спектакле то и дело повторять призыв «делай, что хочешь!» Зритель догадывается, что речь об «Алисе в Стране Чудес» — недавней премьере Национального театра, где служит Инара Слуцка. Пьеса привязана к нашей действительности, и на сцене молчим мы. Мы — мамы и дочки? Мы — подруги в зеленом и красном? Мы — коллеги, в данном случае — молодой хореограф Яна Яцука и Инара Слуцка, известная актриса и режиссер?

Теперь о самом интересном: Яна стала автором реплик, всплывающих на латышском, а Инара отвечала за те, что написаны по-русски. «Лучше молчать, чем говорить на разных языках»: написали и промолчали вместе с нами целый час.

Теперь мы знаем: текст для спектакля каждый раз будет рождаться заново, с чистого листа. Хочется верить, что финал изменения не затронут. Актрисы сели плечом к плечу и наконец стали молчать об одном и том же. Глядя в зал — в общем направлении, как все мирные люди, и каждая — склонив голову в сторону соседки.

Они все же услышали друг друга, красный человечек, которому нельзя, и зеленый — которому можно.

• Следующий спектакль «Комедия положений» в Театре на Гертрудес (Рига, улица Гертрудес, 101 а) состоится 4 декабря. Нам обещают: «Это будет другое молчание. И о другом».