ФАКТЫ
Автор инсценировки и режиссер — Виестур Кайриш, хореограф — Яна Яцука, художник по свету — Мартыньш Фелдманис.
В ролях: Екатерина Фролова, Максим Бусел, Яков Рафальсон, Ольга Никулина, Юлия Бернгардт, Яна Хербста, Александр Маликов, Игорь Назаренко и Мара Узулиня.
Яков Рафальсон читает текст, иногда отвлекаясь на комментарии, а после вновь переключаясь на тургеневскую книжку. Именно что переключаясь — меняя интонацию и яркость красок, враз перестраиваясь на игру. Почитал и поднялся на сцену — действительно играть, исполнять роль капризной барыни, но чуть под сурдинку, сдерживая комедийный дар. Нам не до смеха — мы помним, чем закончится история.
История достаточно простая, и режиссер позволил себе несколько чистосердечных ходов. Перед началом из оркестровой ямы вырастают и раскланиваются музыканты. Зритель оценивает: музыка будет живая! После, когда приходит время поиграть на пиле, исполнитель делает это у всех на виду — извлекает из народного инструмента сладковато-тоскливые звуки, и они как нельзя лучше подходят для того, чтобы прошить это одновременно наивное и трагическое повествование. А казачья песня то и дело успокаивает: «Ойся, ты ойся, ты меня не бойся, я тебя не трону, ты не беспокойся».
Кто не тронет? Да дворник Герасим.
Главное, о чем думаешь перед походом на спектакль: кто и как сыграет собачку?
И потом: ясно, что с Герасимом тоже все непросто и что в труппе подходящего исполина не сыскать. Писатель постоянно акцентирует физическую мощь героя, что делает его безмолвным воплощением целого народа, готового работать с максимальной отдачей и терпеть унижения в качестве оплаты труда.
Но занавес поднимается, и на сцене стоит неповоротливая громадина, чуть покачивая ручищами на сценическом сквознячке, — кукла с очами слуги-непротивленца. А где кукла, там и кукловоды, заодно исполняющие то одну роль, то другую. Поскольку костюмами таких персонажей не охарактеризовать — кукловодам противопоказаны затейливые одежды, — в ход идут маски, и мы видим оживших марионеток, актеров, которые наконец смогли объединить парики с накладными носами и позволить себе мультяшные голоса, деревянные интонации и шарнирную походку. Умело и к месту нам явлен сценографический минимум. На подмостках кружит прямоугольная конструкция, к «потолку» подвешены буквы: «Муму». И понятно, о чем они: «Мы сдерживаемся, но чувствуем многое. Передаем подспудное, потому что умеем, потому что артисты».
Где кукловоды, там и тот, кто станет дублировать героя, — не будет гигантом, но покажет все, чего неодушевленный исполнитель изобразить не в состоянии. Замечательно, что на роль медлительного и мрачного Герасима режиссер выбрал легкого и солнечного Максима Бусела.
Лица не видно — оно намертво занавешено бородой и стрижкой «под горшок», и обо всем приходится рассказывать пластикой,
в чем-то повторяющей движения куклы. При невозможности выразить словами радость или отчаяние за человека вынуждено говорить все его существо. И актер играет крупно — тряпичному верзиле под стать.
Герасим раздвоился — так почему бы не раздвоить и прачку Татьяну (актриса Екатерина Фролова), не превратить уменьшенную куклу-Таню в собачку? Ведь появилась же у него Муму сразу после того, как Татьяну с мужем сослали в дальнюю деревню! Так что
рассказ можно увидеть еще и под таким углом: мы замещаем любовью к животному любовь к человеку.
Герасим вносит в дом щенка, мы видим оживающий тряпичный комок — из плюшевой ткани, как из кокона, вылупляется будущая копия женщины и тянет к спасителю твердую ручку. Практически из ничего выросла и сцена взросления Муму: кукла рассматривает себя, вертится перед зеркалом девицей-красавицей, большая Татьяна водит маленькую Таню и наконец становится счастливой. Так была решена сложнейшая задача — представить на сцене животное, подробно играющее самого себя. Так нам предъявили отношения в этой паре как «мужчина-папа и женщина-дочка»: он носит крошку-Таню на руках, целует куколке ручку. Сильный хочет быть слабым и выигрывает.
Хозяин прощается с Муму — кормит, она ест, ничего не подозревая, и сцена эта длится долго — маленькая Таня смеется, как от щекотки, и любит хозяина до самого конца.
Человеческая подлость на фоне доверчивости животного проявляется ярче некуда, но исполнитель — не подлец.
Кукла Герасим замерла над телом собачки, и трость, приделанная к затылку тряпичного исполина, стала ножом, которым человека сразили со спины.
Барыня утопила Герасима.
Рассказ — жестокий, но спектакль нас пощадил — сцена гибели Муму передана предельно деликатно: утонула кукла, и плюшевая ткань вновь приняла Таню. В конце концов, если послушный слуга, зажмурившись, не видел, как тонула любимица, не слышал ее последнего взвизга, видеть это и слышать не должны и мы. Мы тоже любим собачек.
Виестур Кайриш вернул нам знакомую историю в изысканной интерпретации, по-тургеневски спокойной стилистически. Проявил чуткость к классике, которая на то и классика, чтобы быть интересной для всех. Рассказ разжился великолепными постановочными находками, которые то и дело норовят спрятаться за необъятной фигурой Герасима — ведь он большой! За ним стоят люди — выглядывают из-за куклы, заныривают под нее. Потому что он — это весь народ вкупе, даже те, кто запуган, услужлив или склонен к запоям. И все как один — покорны и немы.
Спектакль обогащает текст ассоциациями и, занимаясь вопросом «что хотел сказать автор», время от времени перемещает внимание зрителя на смежную территорию: «что хотел сказать об авторе режиссер». А сказать он хотел только хорошее — сделал Герасима чисто русским персонажем и возвел в ранг былинного героя.
Просто время порвать своего медведя для него еще не пришло.
