Либа Меллер: Каркнул ворон Nevermore! — и надворный советник Подколёсин так и не женился на Агафье Тихоновне

Обратите внимание: материал опубликован 6 лет назад

Российский режиссер и хореограф Сергей Землянский представил в Лиепайском театре «Женитьбу» Николая Васильевича Гоголя. На премьере публика вела себя разнузданно — в лучшем театральном смысле слова — спектакль сопровождался взрывами смеха и аплодисментами, а завершился долгой овацией и даже криками восторга. И поделом.

У Гоголя — репутация автора мистического, и режиссер изящно и со вкусом привнес мистики в историю, изначально довольно банальную. Пьеса ведь о чём? О старом холостяке, который вроде бы и понимает, что жениться уже пора, но всё никак не решается, пока за дело не берется энергичный друг. Но в самый последний момент, когда остается сказать «да», стоя с невестой у алтаря, в нем просыпается способность действовать самостоятельно и он... сбегает фактически из-под венца!

Ну пошлость же, если разобраться!

Но Гоголь сумел изложить это смешно, а Землянский классика не подвёл.

ШТРИШОК

В программке жанр постановки обозначен весьма удачно и с многозначительным подтекстом. Не просто «комедия», а «комедия — нет слов!!!». И это очень точно отражает и содеянное всей труппой, и реакцию публики.

Так вот, о мистике. Старый холостяк Подколёсин спит и вдруг... вдалеке, в лучах яркого света, видит деву в белом. На руке ее сидит черный ворон, который громогласно и зловеще возглашает: «Каррр!». Аллюзия на знаменитое стихотворение Эдгара Аллана По совершенно ясная. Но это — всего лишь кошмарный сон. Хотя и далеко не последний крик ворона. Подколёсин (Роланд Бекерис), обряженный в ночную рубаху, длииииинный ночной колпак и трогательные белые носочки, спит беспокойно, слуга Степан (Сандис Пецис) нежно с ним нянчится. Пробуждение, утренний туалет под пристальным наблюдением верного Степана, и вот — появляется сваха Фёкла (Самира Адгезалова). Не успевает она толком взяться за дело, как и Кочкарев (Гатис Малик) тут как тут, и они вдвоем чуть ли не на части рвать начинают потенциального жениха, но Кочкарев берет верх. Возмущенная сваха удаляется. Тем временем девица на выданье Агафья Тихоновна (Илзе Трукшане) прилежно вышивает, а тетушка Арина Пантелеймоновна (Карина Татаринова) гадает ей на картах — мол, быть тебе замужем, милая, быть! Служанка Дуняша (Анете Берке) рядом крутится, и даже карту особо удачную стянула и припрятала! А вот и Фёкла пожаловала, расхваливает Агафье и тетушке присмотренных женихов. Сцена бесподобная — сваха выставляет в ряд картонные фигуры, носится вокруг, циферки мелком пишет. Агафья от избытка чувств и открывшихся перспектив даже в обморок падает.

Начинают прибывать женихи: экзекутор Яичница (Каспар Карклиньш), отставной офицер Анучкин (Мартиньш Калита), моряк Жевакин (Арманд Каушелис) и купец Стариков (Сандис Пецис). Агафья убегает прихорашиваться, а женихи ссорятся из-за стульев и разве что не дерутся. Последним является Подколёсин в сопровождении Кочкарёва — в отличие от других женихов, он вялый, квёлый и норовит завалиться на бочок. Наконец-то и невеста выходит, хотя тетушке и свахе приходится девицу буквально выталкивать к «обчеству». Сцена знакомства прекрасна — так,

Агафья совершает фрикционные... простите, возвратно-поступательные движения, вытаскивая саблю Жевакина из ножен и засовывая ее обратно;

Яичницу нежно гладит по лысине, а потом удивленно проводит ладошкой по собственной коленке... Чаепитие проходит под звуки патефона, Дуняша — руки в боки — выплясывает под хохот и аплодисменты публики. Но вот — крик ворона, грохот, все застыли... Это кошмары, которые то и дело преследуют Фёклу — а вдруг женихи окажутся недовольны невестой, претензии свахе предъявят?! Вот они встали, идут к ней, напирают на нее, бедную! Боммм! Закончилось наваждение, Агафья и женихи знакомятся поближе, пляски устроили. Танец Агафьи и Подколесина сопровождается музыкой под стать нерешительному надворному советнику — будто ребенок старательно этюд играет, не совсем уверенно попадая по клавишам.

Женихи приступают к практической стороне вопроса. Яичница носится со складным метром и бумагами, лезет на подобие скалодрома в глубине сцены, мелом там циферки выписывает. Жевакин и Стариков чуть ли не на части Агафью рвут, в итоге она выхватывает у моряка саблю и разгоняет их. А потом садится, пригорюнившись и опираясь на воткнутую в пол саблю.

Анучкин и подступиться к ней боится — пусть он и отставной офицер, но душа у него тонкая, ранимая, и он страдает. Ах, как он страдает! Бьется в узком простенке, как лебедь белая, руки заламывает... А публика — нет, чтоб посочувствовать, жестокосердная — смеется и аплодирует.

КСТАТИ

О творческом методе Сергея Землянского Rus.Lsm.lv уже писал, но если совсем коротко, то он работает в авторском жанре «пластической драмы», органично переплетая драматический спектакль, танцевальный театр и пантомиму. Накануне премьеры журналисты поинтересовались у режиссера, почему он предпочитает ставить без слов.

 

«Мне кажется, что в нашей жизни так много слов, что иногда мы устаем от них, и хочется просто наблюдать. И чувствовать», — ответил Землянский. И добавил, что и без него хватает режиссеров, которые ставят спектакли с текстом. К тому же — в движении тоже есть слова, только передаются они беззвучно, телом. Как когда-то в немом кино.

Кочкарёв старается оболгать Агафью перед остальными женихами, чтоб избавиться от конкурентов. Жевакину пытается подсунуть в невесты Дуняшу, своим поведением эти двое фраппируют дам-с. Агафья тем временем озадачена — кого же предпочесть? Помните: «Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича...» Как это передать без слов? Да не вопрос. Женихи  надевают стулья на головы так, что сиденья скрывают лица и — мелом рисуют на черном фоне рожицы. Агафья ходит меж ними, останавливается, то нос сотрет, то губы, потом решительно весь рисунок стирает. А вот и Подколёсин под строгим присмотром Кочкарева и его же суфлерством подоспел — с букетом и колечком. Агафья скачет от радости. Подколёсин получает поцелуй, Кочкарев тоже успевает.

Пока молодые наряжаются, Кочкарев обряжает верных слуг амурчиками — с луками, стрелами и крылышками, и вот — Подколёсина, всего в белом, загоняют на самый верх скалодрома, ангелы приставлены стеречь. Но — отвлекаются, и Подколёсин дает дёру.

Выходит невеста в подвенечном платье, ан нет жениха! Зато остальные женихи — тут как тут, выходят чинно, с лампами. Прям Диогены в поисках человека.

Бедняжка Агафья подвергается общественному осуждению — женихи по очереди набрасываются на нее, она чуть ли не переламывается. Фёкла и Кочкарев на авансцене выясняют отношения, а в глубине сцены стоит Агафья — в белом, с вороном на локте... Каррр!

Конечно, весь этот

пересказ и близко не передает прелести и драйва постановки. Это видеть надо.

Наслаждаться пластикой актеров и их отточенными движениями — вроде и легкость в них необыкновенная, но пота пролито море. Накануне премьеры Илзе Трукшане, которая впервые работала с Землянским, призналась — мол, коллеги говорили, что нагрузки будут жестокими, она даже тренироваться заранее стала, но к такому готова не была. И добавила, что всю жизнь будет благодарна судьбе за возможность поработать с таким профессиональным режиссером.

Музыка и сценография с костюмами — творение верных соратников Землянского, композитора Павла Акимкина и сценографа и художника по костюмам Максима Обрезкова. Музыкальное сопровождение — это отдельный восторг, действие то идет только под завораживающий ритм ударных, то вплетаются народные песни в какой-то безумной аранжировке, а вот и что-то классическое прозвучало... Костюмы — нарочито утрированы и даже буффонадны, у многих героев толщинки, полы фраков и мундиров жестко топорщатся, кокошник Агафьи не проходит в дверь... Сваха и Арина Пантелеймоновна в черном веют воронами... Ах, да, еще и грим — гротескный, в стиле театра дель арте, он тут очень к месту: выбеленные лица, яркие румяна, подведенные глаза... Когда Агафья Тихоновна глазами хлопает, ее ресницы с последнего ряда видно.

Сценография весьма лаконична и многофункциональна: черные как бы коробки без дна — то кровать, то дверь, то стол. Черные ширмы то отделяют небольшую часть сцены, то создают огромное пространство. Особый восторг зрителей вызвал момент, когда Дуняша легким движением округлого бедра резко изменила положение ширм. К слову, Дуняша в костюме «кукла на чайнике» своим буйным темпераментом едва не затмила главных героев.

Хотелось бы о каждом из актеров что-то сказать, все ведь хороши. Но — давайте вы лучше посмотрите, а?! И сами во всем убедитесь.

Весь актерский и постановочный ансамбль сработал настолько безукоризненно и прекрасно, что в финале публике действительно ничего не оставалось, кроме как стоя бисировать и вопить от восторга. А что было делать? Ведь иначе можно было взорваться от избытка эмоций.

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное