Эксперты говорят, что эти выборы сильно отличаются от всех предыдущих: в них участвует, ну, очень много партий. Очень много это в данном случае еще три союза, помимо двух главных сил — тори и лейбористов, а также младшего партнера по коалиции — либерал-демократов.
Для человека из Латвии, которому на каждых выборах выдается толстенная пачка бюллетеней на пару десятков партий, очередной раз поменявших название, это звучит по-своему дико: из шести жалких партий выбрать не могут?
Но вот англичанам в этот раз и, правда, сложнее.
Главным пунктом в предвыборной программе партии премьера-консерватора Дэвида Кэмерона стал европейский референдум. Он обещан в любом случае к 2017-му году, если партия снова одержит победу на выборах. Шаг вполне логичный, ввиду феноменального и растущего влияния националистической UKIP (Партия независимости Соединенного королевства): из некогда маргинальной группы, которой любой пристойный политик чурался, а стражи порядка время от времени преследовали (ничего не напоминает?), она превратилась в третью по популярности силу, обогнав либерал-демократов. В последнем опросе тори набрали 35%, лейбористы — 32%, UKIP — 13% (причем их рейтинг вырос за считанные месяцы).
Идеология UKIP: избавить Британию от иммигрантов. Лучше, конечно, от всех, но, в крайнем случае, хоть от кого-нибудь.
Самое интересное, что
экономическая программа UKIP вовсе не строится на сокращении их числа (например, меньше станет народа, вот и безработица пойдет вниз — ложь, конечно, но хотя бы правдоподобная).
«Социальная сторона важнее, чем чисто экономические соображения», — заявил глава партии Найджел Фарадж. Впрочем, несмотря на то, что он умудрился разозлить еще и работающих матерей, сказав, что они «стоят меньше, чем мужчины», так как уходят в оплачиваемый «декретный» отпуск, популярность его продолжает расти. При определенном арифметическом раскладе,
UKIP сможет рассчитывать если не на министерство, то на некоторое влияние в коалиции — точно.
Антииммигрантские настроения, в принципе, понятны. Так, в одном из исконно английских городов Бостоне, согласно последней переписи населения, оказалось, что примерно каждый десятый житель — иммигрант, причем по неофициальным данным, этот показатель раза в полтора выше. (В Лондоне иностранцев уже несколько лет, как больше половины — и ничего. Но это Лондон.) Несколько сотен местных жителей даже устроили протест, требуя прекратить «европейское рабство» и вернуть Англию англичанам. В начале этого года безработица в стране опустилась почти до 5%, однако в течение долгого времени каждый пятый молодой человек в стране был не трудоустроен, а ВВП начал расти совсем недавно после долгого и стабильного падения.
Несмотря на нынешнее оживление экономики, UKIP успел набрать популярность, вынудив остальные партии тоже начать грозить иммигрантам — чтобы не растерять избирателей.
Таким образом, сторонникам консерваторов, (партия, вопреки названию, имеющая гораздо более либеральный оттенок, чем их соперники лейбористы), которые при этом не хотят выхода из ЕС, придется принять тяжелое решение — не изменить принципам и надеяться на лучшее, проигнорировать выборы вообще или проголосовать за кого-то из мелких партий.
На два лагеря, правых и левых, британцы разделены исторически: они воспринимают победу или поражение «своих» как свой собственный успех или провал. По большей части, это дело принципа, иногда передающееся по наследству или, наоборот, служащее причиной семейных ссор. (Так, в одном популярном журнале была опубликована большая статья о паре, где муж — сторонник правых, а жена — левых. Рядом был помещен комментарий психолога, как справляться с такой ситуацией без серьезных конфликтов).
Мне как-то удалось задеть на живое коллегу невинным вопросом о ее взглядах. «В смысле — «за кого мы с мужем голосуем»!? ЕСТЕСТВЕННО, за тори!», — отрезала она.
При этом «левые» в разговоре не упустят возможности упомянуть, что консерваторы хлопочут о только о «жирных» банкирах.
Кстати, сторонникам лейбористов также предстоит непростой выбор: в случае победы, этой партии, скорее всего, придется формировать коалицию с силой, по степени сомнительности мало отличающейся от UKIP – c Шотландской Национальной партией. Аналитики такой союз называют «кошмаром». При этом многим из преданного электората левых не особенно нравится их кандидат в премьеры Эд Милибэнд. Местные говорят, что он «клоун» и очень любит светиться перед камерами, например, за выпечкой хлеба в третьесортном кафе. А еще он ездит на работу на поезде исключительно в стандартном классе: старушкам нравится, но большинство людей младше 75 презрительно хмыкают.
Иммигрантам от всего этого будет скорее плохо, чем хорошо.
Если Великобритания решит выйти из ЕС, последствия понятны — кто-то уже сможет подавать на гражданство (разрешено после 5 лет проживания, не включая учебу), другие будут искать любые способы остаться, включая довольно распространенные фиктивные браки, а кому-то придется уехать. Если же референдума не будет, или исход будет отрицательный, то какие-то из ныне предложенных мер по ухудшению жизни иммигрантов парламент точно примет: скорее всего, ограниченный доступ к пособию по безработице и бесплатной медицине, от которой Британия пока не намерена отказываться.
Впрочем, в выход из ЕС никто все-таки всерьез не верит, а вот минимальная зарплата в этом году вырастет до примерно 1 307 евро в месяц после налогообложения — аргумент гораздо весомее, чем все угрозы Найджела Фараджа вместе взятые. В самолете из Лондона в Ригу я наблюдала, как
две немолодые женщины (судя по разговору, уже 10 лет работающие на фабрике в Англии), дружно хмыкнули при виде газетного разворота с анти-иммигрантской кампанией UKIP и продолжили неторопливую беседу на тему «химия и жизнь» — от жидкостей на работе на коже рук появляются трещины, а литовцы за ночную смену выдувают по литру Red Bull.
Короче говоря, из-за состава нового правительства никто особенно не переживает. «Если честно, мне больше интересно победит ли на выборах Фрэнк Андервуд» (главный персонаж американского политического сериала «Карточный домик»), признался один финансовый журналист из Латвии, ныне проживающий в Лондоне.
