Аспирантка Мичиганского университета Кейт Дибиаски разбирает данные телескопа и обнаруживает новенькую, только из облака Оорта, комету. Она сообщает новость своему молодому профессору — доктору Рэндаллу Минди. В обсерватории радостный гвалт: сотрудники вычисляют орбиту гостьи.
Недолго радовались нерды, гики и ботаны — рассчитанные значения эфемерид стремительно уменьшаются. Маркер профессора, зависнув на долю секунду, выводит на уайтборде нули. Девятикилометровая комета врежется в Землю через 6 месяцев и 14 дней. Доктор Минди связывается с Отделом по координации планетарной обороны. Вскоре его и Кейт доставляют в Вашингтон специально выделенным военно-транспортным самолётом.
Выглядит как завязка собранного нейросетью рандомного фильма-катастрофы, не так ли? И ничего, кроме аннотации, многочисленных слухов, жанров в «шапке», репутации режиссёра и всплывающего на пол-экрана титра «отдел по координации планетарной обороны действительно существует» не говорит о том, что эта катастрофа будет совсем не типичной. И главной темой фильма окажутся не семейные ценности и не гонка до ковчегов, а неспособность современного общества своевременно и адекватно отреагировать на угрозу.
Звучит скучновато, но это фантомные звуки. Адам Маккей может сделать интересное кино на максимально неинтересную тему — например, о биржевых играх в преддверии мирового финансового кризиса. На этот раз для донесения своей мысли Адам выбрал трагикомедию и общественно-политическую сатиру. И не какой-то там тоненький сатирический прутик, а увесистую, сучковатую дубину.
Возможно, именно толщина этой дубины стала причиной беспокойства части американских критиков: на агрегаторе Rotten Tomatoes — всего лишь 56% положительных рецензий, что поразительно мало для такого яркого и актуального высказывания. По башке с размаху досталось всем — от президента до обывателя. Совершенно ясно, что Маккей умеет тоньше (см. «Игра на понижение», «Наследники»), и нет никаких сомнений, что его выбор оружия массового поражения осознан. Допустим, что 20 процентов критиков этого не поняли или сделали вид.
Америка — страна, политически разделённая ровно пополам, но среди творческих людей процент сторонников демократов заметно выше. Давайте считать, что республиканцев среди критиков 15 процентов, и все они обиделись за плохо прикрытый наезд именно на их партию. Маккей не называет слонов слонами, но надевает на них узнаваемые бейсболки и делает из их лидеров ослов, слона-то и не приметивших. Очень сложно не провести прямую параллель с отношением недавней администрации к климатическому вопросу и косвенную — к вопросу пандемии.
Ещё 9 процентов запишем на оскорблённых героиней великой Мерил Стрип.
В эпоху завоевания женщинами своего места в кинематографе и остальном мире довольно смело и отчасти спорно делать из женщины-президента често- и властолюбивую идиотку (в бытовым смысле), сидящую под портретом Никсона и так метафорично закуривающую сигарету под крупной красной надписью «ОГНЕОПАСНО». Вот и набралось 44 процента, всё сходится.
Зато Леонардо ДиКаприо никого не оскорбляет.
Приятный парень Голливуда, Том Хэнкс поколения 40-летних, маркер хорошего кино. Кто, если не он, шапочный приятель Греты и закадычный друг амурских тигров, должен сняться в фильме о климатическом кризисе, который для наглядности переведён из ползучей категории «наверно, лет через пятьдесят» в ударную категорию «абсолютно точно, через полгода».
Его профессора, умного, тревожного до тошноты и склонного к депрессиям учёного-идеалиста, затягивает за рукав в гибридную медийно-государственную машину глупости, лжи и пиара, и сохранить в недрах этой машины свой идеализм ох, как непросто. Скромный и домашний сын учителя и парикмахера, хороший муж и отец, Рэндалл Минди в одночасье становится героем телевидения, рекламы и самым сексуальным учёным в мире (AILF, где А — это «астроном»).
Актёры тут такие, что их роли язык не поворачивается назвать второстепенными.
Звезда-телеведущая Кейт Бланшетт, городской хиппи Тимоти Шаламе, президентский сынок Джона Хилл, аспирантка Дженнифер Лоуренс — ещё большая идеалистка, чем профессор. Важнейшая для сюжета фигура, олицетворяющая слияние бизнеса, политики и информационных технологий, образ, собирающий вместе Илона Маска, Стива Джобса и Марка Цукерберга — аутист-бизнесмен и айти-гигант в исполнении Марка Райлэнса.
«О, так вы нашли комету? А у меня татуировка падающей звезды!» — говорит профессору суперзвёздная певица Райли, роль которой играет суперзвёздная певица Ариана Гранде.
Случайно брошенная фраза, по сути, и есть отношение человечества к новости о надвигающейся катастрофе в мире перманентного кликбейта и равноценности Интернет-мнений.
Позже Райли споёт отличную песню о том, что всем нам нужно смотреть наверх, готовиться к смерти, и только любовь не умрёт — проверьте ваш spotify, подключите Apple music, закажите CD.
Маккей делает реверанс (прямо скажем, глумливый) «Дню независимости», «Столкновению с бездной» и прочим «Армагеддонам», выводя в эфир президента с максимально пафосной речью, а в ракету сажая соль американской земли с максимально патриотическим лицом Рона Перлмана. «Я смотрю на голубой шар внизу, — скажет тот, — где гордые белые люди усердно работают». Перепало не только поцреотам, но и толерастам (не с размаху, а скорее на излёте): профессор предлагает прекратить делать друг другу приятное и наконец-то начать разговаривать.
Автор постоянно доводит ситуации до абсурда, но порой определить границу этого абсурда не так просто. Мнение «еврейские миллиардеры создали эту комету, чтобы отнять у нас свободу и оружие» — оно на какой стороне границы?
Всё это было бы не так смешно (или наоборот, ещё смешнее), если бы не было правдой. Всё это было бы жутковатой правдой, если бы не было так смешно. А так — отличный баланс.
