Летит чёрный парень мимо окна многоквартирного дома. Летят белые парашютики с головок перезрелых одуванчиков. Летит Харпер на синем фордике — из оранжевой пыли Лондона в передержанную зелень английской деревни.
Дому пятьсот лет. Он перечерчен морёными дубовыми балками, окружён лесом и помнит Шекспира. Харпер срывает яблоко с близстоящей яблони и знакомится с хозяином. Здесь, вдали от городской суеты и наедине со своими мыслями, она собирается пробыть две недели.
В первый же день она идёт на прогулку и набредает на заброшенный тоннель, рудимент отжившей своё железной дороги. «А!» — вскрикивает Харпер в темноту. «А, а, а, а, а, а, а, а...» — отзывается та. Харпер вскрикивает снова, потом снова, звуки накладываются друг на друга и превращаются в странную, жутковатую мелодию. Но вдруг волшебное многоголосье обрывается. В конце тоннеля возникает мужская фигура.
Эта фигура — не последняя на сегодня. По дороге домой, на краю поля Харпер видит и даже фотографирует ещё одного мужчину — совершенно голого. Позже он появится в саду и начнёт ломиться в дверь. Харпер вызывает полицию.
У Джесси Бакли сложилась определённая репутация. В чём тут дело — в природных кудряшках, в кривоватой монализьей усмешке или в тщательном выборе ролей — киноведам ещё только предстоит разгадать. Но, как бы то ни было,
если в касте мы видим имя Джесси Бакли, то понимаем, что это будет необычный, эмоционально тонкий, хитро завёрнутый, а то и артхаусный фильм.
Маленькая поправка: если при этом мы не видим в названии имя «Дулитл». Роль королевы в этом «удивительном приключении» — единственный ширпотребный зашквар актрисы, запах которого легко перебивается целым букетом сложного авторского кино. Да что букет: один кауфмановский «Я думаю, как всё закончить» бьёт десяток дулитловских зоопарков.
Алекс Гарленд тоже не найком смузи хлебает: все его режиссёрские работы по собственным сценариям заставляют как минимум задуматься. За неокультовой лентой «Из машины» последовали чуть менее знаменитые, но по-прежнему интеллектуально и эмоционально богатые фантастические произведения — фильм «Аннигиляция» и мини-сериал «Разрабы». Встреча Джесси и Алекса была лишь вопросом времени.
«Род мужской» сайфаем не назвать при всём желании, это скорее психологический триллер с элементами хоррора,
от которых при должном зрительском внимании, серьёзном настрое и приглушённом освещении кровь стынет в жилах. Элементы чем-то напоминают приёмы из It Follows: все страшные хорроры страшны по-своему, но все неумолимые преследователи неумолимы одинаково. Автор впервые сам снимает ужасы, но в теме не новичок: сценарий «28 дней спустя» принадлежит его перу.
Получается, надо признать, отменно. Напряжение канонически прогрессирует, постепенно превращая лёгкий лесной эксгибиционизм, которого Харпер боится, в кромешный ад, за которым выоравшая весь ужас Харпер наблюдает с обречённым спокойствием. Оказалось, что мсье Гарленд знает толк не только в психологизме, но и в телесных извращениях — с такими не стыдно показаться ни Карпентеру, ни Кроненбергу. Помните, как эффектно срастались с людьми растения в «Аннигиляции»? В новом фильме Гарленд тоже поухаживал за клумбой. Здесь тело колосится не из-за изменения ДНК, а согласно местечковому культу, но самоцитирование налицо. И на лице тоже. И в лице.
Всё это визуальное великолепие не было бы таким безумным без должного аудиосопровождения. Бессменный композитор Гарленда Джофф Барроу прыгает выше головы — ну или, как минимум, громче. А капелла (а вернее, а тоннелла) Харпер с эхом — это ужасно красиво и тревожно, но и дальше
саундтрек будет таким, что можно закрывать глаза и спокойненько сходить с ума от одних только звуков.
Актёров в фильме по большому счёту двое, но если считать тщательнее, то семеро. Одна из них, например, гарлендская муза Соноя Мидзуно, без которой не обходится ни один фильм Алекса. Здесь ей досталась роль полицейского оператора в телефонной трубке. Персонажей заметно больше. Не будем раскрывать деталей сюжета, просто заметим, что дело тут в талантах и работоспособности Рори Киннера.
Вы можете сыграть апостола Андрея в 2004-м, Билла Таннера в «Кванте милосердия» в 2008-м, Гамлета в одноимённом 3,5-часовом киноспектакле в 2010-м, но никто вас не запомнит. Но стоит всего один раз... Кто видел, что пришлось делать со свиньёй персонажу Рори Киннера в пилоте «Чёрного зеркала», тот поймёт, о чём я. И вряд ли удивится роли Рори и тому, что тот вытворяет со своими руками, зубами, вагиной (да-да!) и остальным телом в «Роде мужском».
Было бы наивно полагать, что Гарленд снял просто пугалку, не снабдив свою историю смыслами. Упомянем только самые очевидные из них. Тактичная маскулинность, проявляемая хозяином — в виде лёгкого снисхождения, которое в английских деревнях зовётся мэнсплейнингом — набирает токсичности с каждой сценой. Каждый из персонажей — хамоватый подросток, полицейский, похотливый словоблуд-викарий, быдло-посетитель паба — вполне может олицетворять одну из сторон характера бывшего мужа Харпер.
Тему домашнего насилия можно назвать привычной, но средства Гарленда для её выражения как минимум нетривиальны.
Кроме того, главный абьюзер чернокожий, а жертва — успешная белая женщина. Может, хоть это как-то скрасит происходящее (чёрно-белым) ненавистникам «повестки».
Харпер преследуют призраки недавнего прошлого и ответственность за ситуацию, в которой она не виновата. Человек — сложное существо: собственная правота далеко не всегда избавляет от чувства вины. Она приехала за избавлением, за излечением, за светом в конце тоннеля, где пока что видны только угроза и тихое отчаяние.
Сеанс психотерапии вышел на загляденье, в бредовом жаре сплавились явь и подсознание, и дай нам, Гарленд, сил и подсказок, чтобы отличить одно от другого. Или оставь всё как есть.
