Шьямалан везёт своих героев в тропический рай. Приша нашла многозвёздочный курорт с пальмами, океаном, бассейнами и коктейлями не где-нибудь, а в Интернете (и почему-то сообщила об этом как о чём-то удивительном). С ней её муж Гай и двое детей: шестилетний Трент и одиннадцатилетняя Мэддокс.
На скорую руку пробежавшись по второстепенным персонажам, Шьямалан везёт своих героев на следующий круг рая — и теперь везёт буквально. Кудрявую голову падкого на камео режиссёра мы видим за рулём гостиничного шаттла. Кроме вышеупомянутого семейства, на секретный пляж — по словам управляющего, настоящую природную аномалию — едет кардиохирург Чарльз со старенькой мамой, молоденькой женой Кристал и шестилетней дочкой Карой.
Зритель идёт на Шьямалана не за раем — тропическим или каким бы то ни было ещё. Автор спешит оправдать ожидания и старательно нагнетает тревогу, не откладывая дела в долгий ящик. Вот у Приши опухоль, вот женщина бьётся в эпилептическом припадке, вот вспархивают с дерева стервятники, а вот заходит в стальные вечерние воды секретного пляжа обнажённая блондинка под пристальным взглядом чёрного парня из-под чёрных очков. Бегай, бегай, малышка Мэддокс в радужном купальнике. Бегай, пока можешь. Скоро у тебя украдут и радугу, и детство.
Не секрет и не спойлер, что, несмотря на подозрительное поведение и хитрющие глаза, менеджер не обманул. Пляж для особых гостей — действительно природная аномалия. Живые организмы за полчаса проживают здесь год.
Стремительному взрослению и старению, ускользающему прошлому, мгновенному настоящему и отменённому будущему посвящены многочисленные сюжетные коллизии и редкие, робкие попытки подбить под историю морально-философские клинья или хотя бы придать сиюминутным (умноженным, конечно, на коэффициент аномалии) проблемам героев хоть какой-то общечеловеческий оттенок.
«Ты думаешь только о будущем», — говорит Приша мужу в отеле. «А ты думаешь только о прошлом», — остроумно парирует тот. На пляже им приходится забыть о распрях, жить торопиться и чувствовать спешить, распоряжаясь единственно доступным временем — кратким настоящим. «Все взрослые как дети? — спрашивает Мэддокс у Трента, играя в песке с формочками. — Или у нас просто не развился мозг?»
Вот, пожалуй, это, да ещё пара симпатичных фраз — всё, что можно вынести за пределы пляжа. Логических, физиологических, да и просто математических несостыковок гораздо больше. Но логика никогда не была лучшей подругой магии. Чудны пещеристые дела твои, господи — откуда простому зрителю знать, кто на сколько и под какие именно своды аномальных пещер забрался, и у кого какой иммунитет.
На пляже оказывается аж 12 человек, но количество не означает качество — фильм скорее о событии, чем о людях. Никого особенно не жаль, включая женщин и детей. Знакомство поверхностно, переживаешь скорее за актёров, чем за их персонажей; они-то почти все — хорошие знакомые.
Взросление детишек — очевидное добро: Мэддокс подрастёт до Томасин Маккензи, Трент — до Алекса Вулфа, Кара — до Элайзы Сканлен; все — уже засиявшие молодые звёзды. В старшем поколении выделяются Гаэль Гарсия Берналь и Руфус Сьюэлл, а лично я, разумеется, выделяю Эбби Ли, прекрасно знакомую вам как The Dag из «Безумного Макса». Ах, да, ещё Кен Люн, наиболее известный по сериалу Lost — как же было не пригласить в тропическую ловушку такую опытную жертву.
С персонажами Шьямалан обращается жёстко, но зрителя бережёт. Да так усердно, что наберёг на возрастной рейтинг PG-13, позволив нам насладиться лишь одной натуралистичной сценой в жанре боди-хоррор и одной нетипичной хирургической операцией. Но будем справедливы: режиссёр и раньше не был склонен к чрезмерному расчленительству, предпочитая ввергать зрителя в ожидание и недоумение (а иногда там его и оставляя).
Хочется верить, что упрощённые диалоги, декоративные персонажи и разжёванные в кашу объяснения не имеют отношения к оценке автором умственных способностей зрителей.
Если знать (как вы теперь), что написанный Шьямаланом сценарий основан на швейцарском комиксе, то можно слегка скорректировать ожидания. Всё-таки идея очень неплоха, скучать некогда, а спорная драматургия компенсируется эффектным финальным твистом, который на этот раз вышел ещё и актуальным.
Похоже не просто на фильм Шьямалана, а на всю его кинокарьеру целиком — яркую и неровную, со взлётами и падениями, талантом и претенциозностью, успехами и забвением. А при определённой фантазии одну из финальных сцен можно интерпретировать как взгляд режиссёра со стороны — и даже не на собственных персонажей, а на нас, зрителей, которыми он манипулирует последние 22 года.
Если любите или хотя бы помните творчество Шьямалана — смотрите новый фильм. Потому что
«Время» — это очень шьямалановское кино в широком смысле, со всеми его радостями и печалями.
