Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три. Слишком быстрый счёт для массажа сердца, но и пациент — малюсенькая новорождённая девочка. Монтаж. Измученная и растрёпанная мать смотрит в реанимационный инкубатор: она будет жить, она будет жить. Титры. Аритмия. Гемохроматоз. Астма. Диабет. Паралич.
Монтаж. Та же мать, но уже свежая и причёсанная, приходит на собрание обычных матерей особых детей. Вашей дочери скоро в колледж. Вы не боитесь? Нет. Хлои столько вынесла, что справится со всем.
Дом. Девочка-подросток в инвалидном кресле. На лестнице — подъёмник, в одной комнате — что-то вроде учебного класса, в другой — что-то вроде мастерской. В ванне — кашель, рвота, крем от сыпи и «неделька» из лекарств. Монтаж. В сумке с покупками — пузырёк с серо-зелёными таблетками Хлои. На пузырьке — имя матери. Под покровом ночи девочка пытается загуглить название trigoxin. Интернет отключён. Мама сидит в темноте и смотрит.
Жутковато. Идёт всего 20-я минута фильма.
Анишу Чаганти пришлось поторопиться, и этим его фильм заметно отличается от недавнего мини-сериала «Притворство» на максимально близкую тему. В остальном эти два произведения очень похожи — и главными действующими лицами, и материнской любовью, трансформирующейся в насилие через заботу и контроль. Сжатый тисками полузабытого VHS-хронометража (уложиться на полкассеты), автор быстро сгущает краски, заостряет конфликт и не позволяет эмоциям копиться и вызревать: вот она, получите — боль, а вот он, распишитесь — страх. Тем удивительнее, что такое стремительное повествование не выглядит схематичным.
Напряжение растёт плавно, просто не постепенно, а по экспоненте; коготки быстро впиваются в чувствительные зрительские места и уверенно погружаются всё глубже.
Так тоже можно делать и так тоже нужно уметь — «Взаперти» выглядит как ловкая экранизация не слишком длинного романа доаварийного Стивена Кинга. Оммаж Королю вместе с видеокассетой ментально связывают этот фильм с девяностыми годами прошлого века — при всём при том, что выглядит он вполне современно. И это не пустые слова. Даже ваш любимый, но не слишком внимательный обозреватель насчитал три отсылки разной степени очевидности к творчеству писателя.
Во-первых, Чаганти пользуется приёмом «герой нашёл в подвале / на чердаке / в библиотеке документы, которые проливают свет / многое объясняют / открывают страшную правду». Это очень по-кинговски, но не только: любой автор, экономящий время, может позволить себе этот эффектный и эффективный костыль. Во-вторых, случайный фоновый диктор роняет в чуткое зрительское ухо точку, существующую только на кинговской карте — Дерри, штат Мэн. В-третьих, аптекаршу зовут Кэти Бейтс, в точности как актрису, сыгравшую главные роли в экранизациях «Мизери» и «Долорес Клейборн», подозрительно напоминающих «Взаперти». Если это — случайные совпадения, то я съем томик «Оно».
Не стоит ожидать от фильма слишком сложной, а главное, тонкой драмы — не тот хронометраж и, видимо, не тот авторский темперамент. Драма, безусловно, есть, и драма мощная — но жанр следует определить как психологический триллер. Понятно, что триллером можно назвать что угодно, да хоть вашу собаку, но давайте договоримся вложить в это определение острый сюжет, нагнетание тревоги, постоянный цейтнот и парочку истошных воплей.
Мать, набирающую твёрдые 9 на 10-балльной шкале гиперопеки, играет Сара Полсон. Актриса уже давным-давно выросла из сериальных штанишек (хотя эти штанишки уже давным-давно сами вырастают и в штаны, и в штанища), но когда начинаешь лихорадочно вспоминать, где она снималась, то в первую очередь в голову приходит «Американская история ужасов», а теперь ещё и «Сестра Рэтчед». Если пошарить в её фильмографии более вдумчиво, то можно заметить, что её роли поглубже и посложнее ангелов Чарли и прочих охотников за привидениями. И это очень пригодилось, чтобы в кратчайшие сроки воплотить на экране девиацию материнского инстинкта, патологический страх «пустого гнезда» и болезненную, разрушительную любовь.
Исполнительница роли Хлои, дебютантка большого кино Кира Аллен тянется за старшим товарищем, и тоже получается отлично. Всё в мимике, глазах и жестах: и слёзы отчаяния, и островок надежды, и боль предательства, и страх непонимания. Кире не нужно было ходить на курсы управления инвалидной коляской. Её проворность не взялась из ниоткуда: девушка вот уже шесть лет пользуется такой же коляской в реальной жизни. Хочется верить, что боль, отчаяние и страх она всё же придумала и отрепетировала.
Пусть этот фильм и триллер, по накалу страстей и саспенсу сравнимый с «Мизери», человеческого и драматического в нём достаточно для того, чтобы начать действовать.
Обнимите детей. Прислушайтесь к себе: не абьюзите ли вы их, не харассите? Не буллите ли? Не виктимблеймите? Если дети помладше — задумайтесь, достаточно ли вы о них заботитесь. Если постарше — постарайтесь понять, не слишком ли вы им нужны. Если вы уверены, что с вами всё в порядке и на вашей шкале гиперопеки не больше 5, но маленькие неблагодарные паршивцы всё равно чем-то недовольны — включайте «Взаперти». Покажите им, чего они избежали.
