Фото: Regency Enterprises
Бол и Риал: обои
У жителей Южного Судана есть печальная суперспособность. Куда бы эти люди не выехали, они окажутся в стране с более высоким уровнем жизни. Но не только и не столько от нищеты бегут Бол Маджур и его жена Риал: на их родине идёт настоящая война. Перегруженная лодка терпит крушение, гибнут люди. Среди них — дочь Бола и Риал по имени Ньягак.
Взмах монтажных ножниц — и вот уже британская бюрократическая машина по переработке и сортировке беженцев выплёвывает супружескую пару из изолятора временного содержания в социальное жильё. На барабане им выпал сектор «приз» — большой дом в сером депрессивном пригороде Лондона, дыры в стенах и 74 фунта в неделю. Очень скоро из-под обоев доносятся первые задумчивые нотки, спетые детским голоском. Бол запускает руку в стену.
Эстетика эбена
Исполнительница главной женской роли Вунми Моссаку сама приехала в Англию из Нигерии. Вряд ли на лодке — ну какие там лодки в 1987-м, да и вряд ли она помнит: будущей актрисе тогда стукнул годик. Её родители были профессорами, но их дипломы и опыт в Лондоне не пригодились. Матери удалось запустить собственный бизнес, а отец в конце концов вернулся в Нигерию. Разница в готовности к адаптации, ассимиляция против корней — основа межличностного конфликта героев фильма. Совпадение? Не думаю. Но думаю, что Вунми Моссаку — не только роскошная фигура (не путать с фигуркой), вырезанная из цельного куска эбенового дерева, но и хорошая актриса. Опытный зритель помнит её по вторым ролям в «Фантастических тварях», «Конце ***го мира», «Чёрном зеркале» — и вот, вторая главная роль после «Бабочек в животе». А если хорошая актриса не только примерит образ снаружи, но и высвободит изнутри, то с такого двойного трамплина она запросто может прыгнуть выше головы, вдохнув в этот образ настоящего человека. Человека, которого хочется понять и которому так легко сопереживать, несмотря на значительную культурную непохожесть.
Сопе Дирису, исполнитель роли Бола — уроженец Лондона, несмотря на экзотическое имя. Логично, что именно его герой уверенно орудует ножом и вилкой, сжигает привезённые из Африки вещи и изо всех сил пытается замуровать страх, боль и вину в стенах новой жизни. У его жены от вилки во рту только вкус металла, вместо сожжённой одежды она носит простыню и изо всех сил пытается убедить мужа прислушаться к голосам из стен.
Никогда такого не было, и вот Апет
Может показаться, что драма о беженцах из центральноафриканской страны — это уже хоррор. Но молодой режиссёр и сценарист Реми Уикс («Его дом» — его полнометражный дебют) не идёт по этому пути, пряча войну во флешбеки, не смакуя крушение лодки и отказавшись демонизировать социальные службы. Наоборот, соцработник, доставшийся семье Маджур, формален, умеренно добр, устало вежлив и даже обладает признаками качества, которое у усталых формалистов может сойти за приветливость. Да, у Бола и Риал странные соседи; да, чёрные не-братья-подростки предлагают Риал убираться в f.cking Africa; да, задремавший было охранник в магазине просыпается и крадётся за Болом, но они не демоны. Демоны здесь другие.
Призрак утонувшей Ньягак, духи скорби, боли и вины, матабеле раздражения, чируви тревоги и читови неуверенности в завтрашнем дне: бесиарий солидный, но преодолимый — не временем, так психотерапией. И Уикс перебрасывает в новый дом Маджуров тяжёлую артиллерию, сверхъестественную демон-версию человеческих несчастий — Ночного колдуна по имени Апет, чьи глаза ободками горят в ночи, словно ходовые огни BMW модели 1993-го года. Апет взывает к искуплению и является Болу и Риал неумолимо реальным, оставаясь метафоричным для зрителя.
Когда тёмная сущность одолевает темнокожую личность — это уже хоррор-комбо, тут к гадалке не ходи (а ходи пересмотри «Мы» Джордана Пила). Демоны копошатся во мраке, но из уважения к зрителю не дожидаются полной тьмы — хоть глаз коли, хоть уголь грузи — а орудуют на границах света и тени. Из уважения к опытному зрителю демоны не злоупотребляют скримерами и делают ставку на ощущение присутствия, а режиссёр — на визуализацию этого ощущения.
Фундамент из ужаса, стены из европейской социальной драмы и печь, пышущая африканским фольклором, дали отличный результат. «Его дом» получился страшным, интересным, да ещё и осмысленным.
«Ты должен принять своих призраков, — говорит Риал. — Только тогда ты сможешь увидеть себя». Да, Риал. Лучше и не скажешь.
