Токио, квартира, ночь. Совершенно обнажённая женщина рассказывает историю абсолютно голому мужчине. Её рассказ выглядит как сочный, в меру извращённый сценарий, и это неспроста. Ото Кафуку — сценаристка популярных дорам, её муж Юсукэ — театральный режиссёр.
Юсукэ собирается на фестиваль, но рейс во Владивосток переносят на завтра. Он возвращается домой, застаёт жену за сексом с молодой телезвездой Коси Такатсуки, на цыпочках выходит из квартиры и едет ночевать в гостиницу. А потом всё как-то завертелось: работа, автомобильная авария, обнаруженная глаукома и, в конце концов, мёртвая Ото на полу возле дивана.
Не сочтите за спойлеры — всё это лишь предисловие. Начальные титры мы увидим аж на 40-й минуте, а в мире Юсукэ пройдёт ещё два года. На своём невзрачном, хоть и красном, «саабе-900» режиссёр едет на театральный фестиваль в Хиросиму, чтобы поставить там пьесу «Дядя Ваня». Организаторы начинают прослушивания и выдают Юсукэ обязательного водителя — 23-летнюю Мисаки в джинсах, кедах, пиджаке и зелёной бейсболке.
Литературная основа фильма Рюсукэ Хамагути — рассказ небезызвестного Харуки Мураками, литературный рефрен внутри — чеховский «Дядя Ваня». Строки пьесы звучат и звучат — на репетициях, на выступлениях и в динамиках старенького «сааба», на японском, китайском языках и даже на корейском языке жестов. У постановщика интернациональная труппа, ведь талантливая пьеса — это не только и не столько слова, и зрителю предлагается не только поверить на слово, но и увидеть, прочувствовать это в жестах, касаниях и взглядах. Попытаться вместе с героями раствориться в «тексте, обладающем силой лишать собственного «я».
Капитан Очевидность сообщает: в серьёзном кино нет места «азиатским» гиперэмоциям, дёрганиям и кривляниям — несмотря на то, что в этом фильме задействованы актёры аж из нескольких стран региона, а некоторые актёры исполняют роли актёров. Оставляем анимешную игру кальмару и восхищаемся не только личной привлекательностью актёров (особенно актрис), но и их недюжинным талантом.
«Правда, какой бы ужасной она не была, не так ужасна, как неопределённость». Некоторые чеховские фразы перекликаются с судьбой протагониста напрямую, другие придётся аккуратно выуживать и тщательно примерять на героев. Когда для передачи философской сути не хватает чеховских слов, в дело всупает Такатсуки. Слова «если нам хочется увидеть другого человека, нет способа лучше, чем приглядеться к себе» доносятся именно из капризного ротика телезвезды. Да и вообще, с философией порядок: посткоитальный рассказ-сценарий Ото блещет красивой и нетривиальной, даже изысканной экзистенциальной аллюзией о миноге, присосавшейся к камню и незаметно для себя превратившейся в водоросль.
Кто читал Мураками (или хотя бы видел его книги), тот знает (или предполагает), что пишет мастер на совесть, не ограничивая себя (и нас) в мельчайших деталях. Шутка ли — из рассказа сделан трёхчасовой фильм; спасибо, что это был не роман. «Вы цените мелкие детали, которые другие не видят», — говорит Такатсуки режиссёру. Хитро! Зритель, считающий себя ценителем и не желающий прослыть раззявой, после такого толстого намёка наверняка будет пристальнее всматриваться в экран, чтобы не упустить нюансы повествования. Глядишь, не заснёт.
Заметили трудное слово «посткоитальный» в позапрошлом абзаце? Это не случайность. И не догадка. Во-первых, это чистая сценарная правда. Во-вторых, Хамагути уже во втором фильме подряд демонстрирует зрителю некоторую сексуальную озабоченность — разумеется, в самом хорошем смысле. Физическая близость — значимая часть истории, поцелуи — с языками, секс — без одежды. Широко известно, что любовь — движущая сила творчества. Для концентрации этой светлой мысли любовь сжата до интима — Ото рассказывает Юсукэ свои сценарии непосредственно после секса, а потом сразу забывает.
Основное действие происходит в Хиросиме, но Хамагути не педалирует тему давней трагедии: Мисаки лишь раз упоминает кенотаф, знакомя Юсукэ с особенностями архитектуры мусоросжигательного завода.
У героев свои трагедии и мемориалы — давние, заскорузлые, поросшие замалчиванием и отрицанием. Юсукэ и Мисаке не пытаются залечить травмы, но находят друг друга, чтобы помочь хотя бы взглянуть на свои душевные раны, ковырнуть поглубже и принять их. Закрывая глаза, не прислушиваясь к себе, Юсукэ уже потерял Ото.
Неблагодарное дело — сравнивать между собой напрямую хорошее кино, но Рюсукэ Хамагути сам виноват: вот зачем надо было снимать в 2021-м году сразу два отличных фильма? Пожалуй, «Случайность и догадка» более эмоционально очевидна, более открыта широкому кинолюбителю, но в то же время, тот кто назовёт её поверхностной, пусть кинет в себя камень. «
Сядь за руль моей машины» три часа роет в глубину человеческой души и требует более точной синхронизации психологических настроек автора и зрителя. Но попробовать точно стоит.