В январе 1991 года четырнадцать человек погибли, защищая от советских войск телебашню в Вильнюсе (самая известная жертва — молодая девушка Лорета Асанавичюте (Loreta Asanavičiūtė)). Находившиеся в Литве советские войска не решились, однако, напасть на Верховный Совет Литвы, который по-прежнему возглавлял председатель Витаутас Ландсбергис (Vytautas Landsbergis). У литовцев получилось сохранить свою независимость. В Латвии баррикады продлились с 13 по 27 января; тогда также были жертвы, однако у советских войск — благодаря решимости жителей разных национальностей — тоже ничего не вышло.
«Вильнюсские баррикады имели в основном моральное, а не военное значение, они показывали, что нация готова защищать свои ценности», — вспоминает в разговоре с порталом LSM.lv Ромуальд Мечковский (Romuald Mieczkowski), польский поэт и культурный деятель, в 1989 году основатель первой в Советском Союзе частной газеты Znad Wilii («Над Вилией»), однозначно выступавшей за независимость.
Не все поляки тогда поддерживали независимость литовского государства. В марте 1990 года во время голосования в Верховном Совете шесть польских представителей воздержались и только трое проголосовали «за».
«Мы были тогда в здании Верховного Совета, куда я как журналист получил специальный пропуск. Перед зданием Совета были установлены бетонные блоки для защиты», — рассказывает Мечковский, который вместе с другими поляками стоял на баррикадах в Вильнюсе. Было там тогда много бело-красных флагов, в том числе и потому, что приезжали сторонники из Польши. Спустя годы Мечковский вспоминает, что участие поляков в этом событии могло быть и более активным. «Редакция ежеквартальника Znad Wilii самостоятельно изготовила бело-красные флажки, которые мы раздавали на митингах у Верховного Совета 11 и 12 января. Помогал и мой десятилетний сын Мацек Мечковский (Maciek Mieczkowski). И хотя издательство, в котором печатался Znad Wilii, было захвачено советской армией, очередной номер газеты вышел без задержек в «запасной» типографии в Укмерге. На первой его странице была статья главного редактора под названием “Независимая Литва продолжается”». Такое воспоминание Мечковского и сегодня можно найти на странице ежеквартальника Znad Wilii.
В вильнюсских баррикадах принимал участие Ромуальд Гечевский (Romuald Gieczewski) — бывший политзаключенный и президент Ассоциации польских ссыльных (Stowarzyszenie Polaków Zesłańców) в Литве, который двумя годами ранее, в годовщину пакта Молотова-Риббентропа стоял на Балтийском пути. В баррикадах участвовал также и известный польский журналист Ежи Сурвило (Jerzy Surwiło). «В конце концов
к баррикадам присоединилось вильнюсское отделение Союза поляков Литвы, в регионах ситуация была совсем иной, там уже не было однозначного отношения
к независимости Литвы», — вспоминает Мечковский.
Гораздо охотнее поляки участвовали в рижских баррикадах, так как были верны идеям Иты Козакевич (Ita Kozakiewicz), которая знала Мечковского и разделяла его взгляды на необходимость поддержки балтийскими поляками независимости своих стран. «Можно сказать, что на баррикадах мы были вместо Иты, которая ушла от нас несколькими неделями ранее», — вспоминает Ежи Бейнарович (Jerzy Bejnarowicz).
«Участие поляков в баррикадах не было организовано Союзом поляков Латвии, который в то время был скорее культурной организацией, мы все пошли по своей собственной инициативе»,
— добавил Рышард Бондзинский (Ryszard Bondziński), первый директор польской школы в Риге, возрожденной спустя несколько десятилетий в 1991 году и участник баррикад (дежурил возле Совета министров Латвии). Кроме него, в этих событиях принимали участие Збигнев Мешковский (Zbigniew Mieszkowski), уже упомянутые Ежи Бейнарович, Рышард Шкленник (Ryszard Szklennik), Леопольд Шавдин (Leopold Szawdyn), Роберт Селишка (Robert Seliszka) и Виктор Багеньский (Wiktor Bagieński).
«Мы все собирались в тогдашнем Музее Революции, а ныне Военном музее, где работал наш друг Михаль Лао (Michał Lao)», — рассказывает Бондзинский. Там можно было обогреться, отдохнуть, поесть и попить чаю. «Я ходила туда после работы делать бутерброды. Помню даже, однажды вечером в Пороховую башню принесла кастрюльку с теплым гуляшом», — по сей день вспоминает Данута Шавдин (Danuta Szawdyn), дочь Янины Гловецкой (Janina Głowecka), активистки движения скаутов, известной в рижской польской общине. Муж Дануты дежурил каждую вторую ночь, а после шел прямо на работу. «Не каждый мог дежурить днем, это зависело от атмосферы на работе. Я днем работала, и вечера проводила на баррикадах, а дома ждали дети, хорошо, что еще была бабушка», — добавляет Шавдин.
«Мы всегда имели при себе польский флаг, когда стояли на ступеньках здания Верховного Совета в Старой Риге»,
— вспоминает Бейнарович. В связи с этим были даже забавные ситуации, потому что в какой-то момент поляки начали шутить, что они представляют Монако (у флагов двух стран похожие цвета). «Но на самом деле всем тогда было не до смеха, никто не мог предположить, чем закончатся баррикады. Никто в принципе не ожидал, что уже через несколько месяцев Латвия станет независимой», — рассказывает Бейнарович.
С баррикадами, которые продолжались с 13 по 27 января, связана и одна интересная политическая ситуация. Ригу 20 января посетил тогдашний маршал (председатель) Сената Польши Анджей Стельмаховский (Andrzej Stelmachowski). В гостинице Rīdzene состоялась его встреча с председателем Верховного Совета Латвии Анатолием Горбуновым, в которой, кстати, принимали участие и Роберт Селишка, тогдашний глава Союза поляков Латвии, избранный на эту должность после трагической гибели Иты Козакевич, и Анджей Дроздовский, польский сотрудник Верховного Совета, инженер, который в тот вечер должен был переводить встречу двух руководителей парламентов. Внезапно раздались выстрелы, гостинице угрожала опасность.
«Маршал Стельмаховский ничуть не испугался, хотя некоторые участники собрания уже легли на пол. Он сказал: я как конь — когда стреляют, я должен пить. И заказал еще один бокал коньяка», — с улыбкой вспоминает Галина Дроздовская (Halina Drozdowska), бывшая заведующая рижского отделения Союза поляков Латвии (и сестра Анджея, который проработал в латвийском парламенте три десятка лет). В какой-то момент Дроздовская инициировала участие поляков в баррикадах, утверждая, что «это то, чего хотела бы Ита». Сегодня она вспоминает звонок с Радио Свободная Европа, которое хотело убедиться, что поляки поддерживают независимость Латвии. В отличие от поляков в Литве.
«Если бы случилось что-то действительно ужасное, мы все должны были укрыться в церкви Скорбящей Богоматери», — вспоминает Рышард Бондзинский. В итоге во время баррикад никто из поляков не пострадал, некоторые даже были удостоены латвийских наград. Сегодня многие польские участники баррикад уже умерли. В 2005 году трагически погиб сотрудник Министерства иностранных дел Латвии Рышард Шкленник. Леопольд Шавдин скончался годом ранее. Збигнев Мешковский, доктор биологических наук, умер в 2021 году.
Однако жива память о тех людях и о том периоде. О том, что
в решающий момент поляки встали на сторону независимой Латвии. Как того и хотела Ита Козакевич.
С польского перевела Алина Смильгина,
ученица Даугавпилсской государственной польской гимназии им. Ю.Пилсудского
