Андрей Шаврей. «Земля Корделии» в Новом Рижском театре — забытая мелодия... для тебя

Обратите внимание: материал опубликован 1 год назад

В малом зале Нового Рижского театра состоялась премьера спектакля «Земля Корделии» в постановке маститого Петериса Крыловса. Режиссер серьезный, и разговор в постановке оказался достаточно серьезным. Хотя... поначалу я думал,что будет смешно!

Дело в том, что в анонсе спектакля сообщалось,что это — двух с половиной часовая история о том, как преподаватель филологии в исполнении Гуны Зарини делает заявку-проект в культурную финансовую организацию Латвии, касающуюся исследования одного из ответвлений «Короля Лира» Вильяма, нашего, понимаете ли, Шекспира — историю одной из его трех дочерей Корделии. И ей отказывают. Забавная и жизненная ситуация!

Но оказывается, история совершенно документальная. Создатели этого спектакля подавали заявку (явно в фонд Латвийского капитала культуры?) по поводу поездки в Северный Уэльс, землю в котором, по идее, странный король Лир должен был отписать Корделии. Но, в отличие от двух других ее сестер, Корделии ничего не завещал. Потому что Корделия, как известно, сказала отцу правду — знаете какую. О любви. Режиссер и артисты даже установили местоположение этой земли с координатами 52,89495° N, 3,84645° W. Но... поездку посчитали неактуальной.

Итак, история документальная (хотя явно не без театрального вымысла). Гуна Зариня сама поехала — за свой счет в эту землю Корделии. Но сперва... Сперва ее героиня Визма приходит к сотруднику офиса в исполнении молодого артиста Матиса Озолса, который развлекается какими-то забавами в интернете...

Филологиня интересуется: по какой причине ее заявка получила отказ? Образуется вполне «веселая» ситуация, учитывая, что Гуна Зариня актриса именно что фееричная, и грани характерного образа легкой сумасбродки ей очень даже к лицу. Тут раздолье для актрисы, которая начинает входить в образ короля Лира по ходу пьесы, написанной самой Гуной (а также Петерисом Крыловсом, Матисом Озолсом и ассистентом режиссера, молодым артистом НРТ Гердом Лапошкой).

Спектакль интересен тем, что перед нами анализ «корделиевской» части великой трагедии Шекспира, нечто похожее на «застольный» период в театре, то есть когда режиссер с артистами читает пьесу и анализирует ее. Здесь, как говорится, углубляют эксперимент, предлагая анализировать эти анализы.

Здесь постепенно разыгрывается история безумия короля Лира, в образ которого плавно вживается героиня Зарини, в кульминационный момент пафосно восклицающая классическое: «Я ранена в мозг!» Кажется, всем историкам литературы и опытным зрителям понятно, что Лир действительно безумен. Но... при этом он был очень театрален! В данном случае это, скорее всего, творческое безумие, которое овладело преподавательницей филологии, у которой некогда, совсем недавно (лет пять назад) был учеником этот самый сотрудник финансового офиса! Он даже отличный диплом написал о творчестве современника Шекспира, гениального поэта и проповедника Джона Донна — но, увы, поначалу свою наставницу даже не узнаёт.

Тут все идет по нарастающей, героиня Зарини блещет походкой, мимикой, жестами — тут полный спектр артистического мастерства. Не будем скрывать сюжет — она увлечет своего бывшего ученика, который в результате отправится с ней за свой счет в Северный Уэльс, чуть ли не за Полярный круг, где будет настоящая буря (отсылка к легендарной сцене бури в трагедии Шекспира).

Самое интересное, что Гуна Зариня действительно там была с рюкзаком за спиной, ходила «по долинам и по взгорьям».

В финале герой Матиса Озолса в аэропорту будет говорить совершенно театральными интонациями: «Вам принести булочку и кофе из “Нарвесена”?» (тут публика, разумеется, смеется!). Тут истинный театр и взаправду — творческое сумасшествие, которое... весьма благотворно, однако, для театрального человека, занимающегося самокопанием, филологическими изысканиями (в спектакле есть цитаты из Льва Толстого; он, кстати, достаточно резко критиковал трагедию Шекспира), поиском сути и т.д.

Для меня самым важным моментом этого спектакля стало его самое начало, когда начинает звучать совершенно божественная мелодия. Я ее сразу узнал с двух нот, она мне знакома до глубины души, я могу ее напеть от начала до конца, но... самое забавное,что я весь спектакль так и не мог вспомнить название этой мелодии? Что-то рождественское, родное? Из репертуара Паулса?

Вот она, «забытая мелодия для флейты»... Думаю, здесь уместно упомянуть эту замечательную трагикомедию Эльдара Рязанова, в которой чиновник в исполнении Леонида Филатова, бывший флейтист, полюбив героиню Татьяны Догилевой, вдруг вспоминает мелодию любви и берет в руки запылившуюся было на шкафу флейту...

Короче, я дня два вспоминал, что же это за мелодия? Перекопал всю свою фонотеку. На третий день сдался и отписал ассистенту режиссера Герду Лапошке: «Что за мелодия?» Оказалось, это мелодия великого грузинского композитора Гии Канчели, написавшего совершенно феноменальную музыку для спектакля «Король Лир» в тбилисском театре в постановке Роберта Стуруа. И да, несколько лет назад ее исполнял Раймонд Паулс в концерте в Латвийском Национальном театре, после того как записал в Риге целый диск театральных мелодий своего друга (увы, Канчели уже несколько лет не с нами).

Совершенно минималистская и нежнейшая мелодия, которая абсолютно точно передает настроение главного героя трагедии Шекспира и Корделии. Это и забытая мелодия героя Матиса Озолса, который в результате кинет все и ринется со своей наставницей в пучину сложнейших путешествий и испытаний.

Кажется, спектакль именно об этом, а не только об истории безумия короля Лира. Он о том, как следует сохранить абсолютное творческое начало — пусть некоторые его поначалу и посчитают сумасшедшим. Пускай!

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное