Андрей Шаврей: В Новом Рижском театре тетя Клава целует Венечку — много русских слов

Обратите внимание: материал опубликован 2 года назад

В Новом Рижском театре - премьера. «Поцелуй тети Клавы». По мотивам бессмертной поэмы русского алкоголика Венедикта Ерофеева «Москва-Петушки». Постановка философа Улдиса Тиронса, официально режиссерского образования вроде не имеющего, но удачно ставящего здесь уже, кажется, третий спектакль. Первые два были очень интересны, что же касается нынешнего, третьего...

Сперва была «Последняя елочка Ленина», спектакль о последних днях вождя мирового пролетариата. Причем, тот материал Тиронса был основан на уникальных документах, недавно рассекреченных и первым делом изученных рижским историком Борисом Равдиным. Во второй части спектакля сюжет плавно переходил в отчаянную фантасмогорию, которые иные называют бредом. И который был бы очень уместен как раз в «Поцелуе тети Клавы». Моментами это было практически гениально. Тут и уникальный материал, и воплощение, а уж говорить о блестящей работе практически каждого артиста театра стало общим делом. Роль Ленина, кстати, феноменально играл Вилис Дадузиньш, ныне воплощающий образ Венечки.

А потом был спектакль Тиронса по последнему законченному произведению Томаса Манна «Обманутая». Запомнилась потрясающая Регина Разума в главной роли, да и полумистический сюжетик (на самом деле - суровая правда жизни, ведущая прямиком к смерти), который еще долго мог не дать спокойно спать человеку с тонкой душевной организацией. Да, я в ту ночь после премьеры не спал, кстати - перечитывал оригинал. Если заложенный в спектакль литературный материал заставляет тебя тянуться в это суетное время к тихой книжной полке, то это в данном случае, несомненно, заслуга театральных деятелей.

И вот Веня. Еще до премьеры казалось изначально, как факт, что - а что тут ставить? Текст Ерофеева настолько феноменальный, что там только и играть. Учитывая, что философ Тиронс тоже увлекается этим веселеньким делом, но практически на научной основе. Как и издатель журнала «Рижское время» Арнис Ритупс, на премьеру пришедший со своим могучим телом, в восточном халате и в результате заслонивший мне половину сцены. Предварительно поздоровался с неизвестным мне соседом, который пришел в чуть ли не домашнем халате.

Здесь использованы несколько фрагментов из поэмы, а предваряет их сцена последнего дня рождения 51-летнего Венедикта Ерофеева, который он «после двух первых рюмок уже не помнил». Но там было интервью журналистки BBC (я его отлично помню, по «Пятому колесу» показывали еще на Ленинградском телевидении): «Веня, как вы относитесь к женщинам?». Веня ответил: «Противоречиво!». Этот краткий диалог разыгран и в начале нынешнего спектакля. Вот и я отношусь к этой постановке противоречиво.

Режиссер Тиронс обезопасил себя вечным лозунгом, который высвечивается на экране на сцене, прежде чем начнется действо в двух отделениях: «Все должно происходить медленно и неправильно». А еще предупредил публику одними из последних слов Ерофеева - о том, что «Москва-Петушки» писались в 1969 году для друзей. И что 80% там для веселья, и только остальное - для печали. В общем-то, насколько я помню, таков был и коктейль тети Клавы - кажется, портвейн с водкой. И ничего иного. Правда, сколько водки, а сколько портвейна - не помню. Надо перечитать? Без разницы, мне кажется.

Так вот - все, что мы видим, это - классический анекдот. Стоящий весь спектакль вагончик напоминает и вагон поезда, и строительный вагончик из 1969 года, где и была написана «Москва-Петушки». Пьянство. Учитывая состав коктейля, который «вырубает» практически сразу, девушка очень быстро превращается в Альберта Эйнштейна (нехитрый театральный трюк). И - классические фразы о том, что «не бывает некрасивых женщин - бывает мало водки». Да, и постоянно женщина - в исполнении оперной певицы Илоны Багеле, для которой это драматический театральный дебют. Много поет - от классических произведений до песен Утесова. Хорошо поет. И тут смело можно сказать, что вокруг нее все и вертится - и вокруг Клавы, и вокруг Багеле. Возможно, это единственное, что точно в этом новом спектакле оказалось абсолютно первой свежести.

Потому что остальное до боли знакомо - и отличная игра артистов (орденоносный Каспар Знотиньш – тут и альтер-эго Вени и автор спектакля, явно Тиронс), и текст. И костюмы Кристины Юрьяне. А ну вот, собственно, и все. И немедленно выпили. «Антракт», - буднично сказала Клава-Багеле и все пошли в кафе. Сидевшая рядом со мной экс-премьерша убыла насовсем.

Нет, не потому, что почти половина спектакля идет на русском, иногда с матерком. Русский язык актеры и проговаривают, а зачастую латышский перевод транслируется на русский на экране (его сделал, насколько помню, сам Тиронс в 2007 году, книга перевода у меня есть - в отделе латышской литературы). И как финал - драма, трагедия, быстро ушедший в глобальный сон Веня, надгробие которого поднимают в воздух якорем строительного крана и кладут на крышу вагона строительной будки. И Илона Багеле поет фрагмент из «Страстей по Матфею» Баха.

Да, и еще птичка есть. С нее все начинается - выходит Знотиньш и говорит, что это чайка, а это, разумеется, в театре символ. Ею и заканчивается. Какие у вас ассоциации в театре с чайкой? У меня - с Московским художественным театром, со Станиславским. С Чеховым (Антон который). И с худруком Нового Рижского театра Алвисом Херманисом, который в 1996-м ставил отличную «Чайку».

Если бы на афише не было имени режиссера, я бы смело предположил, что постановщик - Херманис, и что вот он поставил не самый лучший свой спектакль. Но поскольку написано «Улдис Тиронс» (а Херманис в окне третьего этажа был замечен все же перед спектаклем), то пишу смело - не самый лучший спектакль Тиронса. Но стоит посмотреть. Но сперва зайдите в кафе и выпейте что покрепче.

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное