Андрей Шаврей: «Саломея» Виестура Кайриша – вся такая противоречивая...

Обратите внимание: материал опубликован 6 лет назад

Один из самых известных латышских режиcсеров Виестур Кайриш осуществил в Латвийском Национальном театре (важно не путать с Латвийской Национальной оперой) постановку «Саломеи». В качестве авторов режиссер указал великого драматурга, автора трагедии «Саломея» Оскара Уайльда и Рихарда Штрауса, автора одноименной оперы. Получилось неординарное зрелище – со своими минусами. И плюсами.

Сейчас раскрою страшную тайну. Она настолько страшна, что даже тайна самой Саломеи Иродиадовны меркнет на фоне. Ладно, кроме шуток сообщаю (только никому не говорите): почти все современные режиссеры обожают ставить оперы. Отчего так? Тут можно предполагать разные причины, я же констатирую: во-первых, потому что это престижно, модно. Кроме того, возможно, сама музыка вдохновляет мастеров на развитие и создание сюжетов, и то правда: только глухого и бездушного не может вдохновить музыка Верди, Чайковского, Вагнера. Ну и, что немаловажно, за оперные постановки, как правило, платят больше, чем за драматические.

В послужном списке Виестура Кайриша достаточно много оперных постановок за рубежом. Только в Латвийской Национальной опере он ставил «Евгения Онегина» Петра Чайковского, «Волшебную флейту» Вольфганга Амадея Моцарта, три оперы Рихарда Вагнера из цикла «Кольцо нибелунгов» («Гибель богов», «Зигфрид», «Валькирия»), «Валентину» Артура Маскатса. Имел успех.

Так вот, в данном случае чувствуется, что Кайриш был беременен оперной постановкой «Саломеи» - он ее желал, как сама Саломея жаждала тела Иоканаана-пророка. Но у Латвийской Национальной оперы свои планы.

Так что вся нынешняя «Саломея», классический драматический вариант (1 час 50 минут) идет под фонограмму оперы Рихарда Штрауса «Саломея». Фонограмма с текстами на немецком звучит откуда-то со сцены, которая отгорожена от зрителей занавесом.

А одновременно с этим идет драматическое действие с текстом, проговариваемым  на латышском (перевод Гинты Гринберги с оскар-уайльдовского) - идет на авансцене, на которой сооружено нечто похожее на стол в президиуме съезда, покрытое черной материей (сценография молодого, но уже весьма популярного Рейниса Дзудзило). Из-под всей этой конструкции появляется красавица-актриса Агнесе Цируле в обалденном (извините, другого слова не подберу) платье «от кутюр», в котором – хоть сейчас на знатную светскую вечеринку. Да, и вдобавок ко всему прямо в зал проложен «подиум», на котором прямо перед зрителями возлежит пророк Иоканаан и, что логично, пророчествует – зачастую загробным голосом.

В общем, сперва о хорошем: это платье с золотыми блестками,  от которого искрятся отражения в ложах театра – именно то, что должно взять какой-нибудь важный приз в номинации «костюм года» (автор костюмов Криста Дзудзило).

В общем, костюмы отличные, но далее у «прожженного» театрала должен возникнуть ряд «смутных сомнений». Ну, то что Саломея Иродиадовна и все остальные герои, судя по всему, являются нашими современниками, а не просто участниками библейского сюжета  - это ладно, перенос в современность классических сюжетов уже давно никого не возмущает. Но меня лично смутили костюмы массовки, иудеев-назаретян, которые напоминают скорее костюмы испанских тореадоров, движущихся, аки в замедленной съемке или как марионетки.

Еще более меня смутила фраза, обращенная Саломеей к Иоканаану: «Мне не нравятся твои волосы!» Дело в том, что на исполнителе роли Иоканаана Гундаре Грасберге волос ну абсолютно нет!

Далее еще деталь: когда Ирод призовет Саломею танцевать танец семи покрывал, он упоминает ее «маленькие ноги», которые сводят его с ума. Я еще раз внимательно оглядел роскошную актрису Цируле: ноги у нее весь спектакль великолепно обнажены и, что говорится, «прямо от ушей», как у истинной модели.

Короче, Виестур Кайриш в целом нам предлагает весьма удачную концепцию (в этом он традиционно силен), но оставляет желать лучшего работа над деталями, которые, как известно, есть неотъемлемая часть всего дьявольского. А дьяволиады в «Саломее» должно быть предостаточно, и кульминацией всего этого и является танец Саломеи, который в музыкальном варианте Рихарда Штрауса просто потрясающ. Вообще,

сказать, что музыка Рихарда Штрауса воистину шедевральная, будоражащая сокровенные уголки души – это не сказать ничего. Это тот случай, когда можно не задумываясь сказать, что это совершенно гениальная музыка.

Но о хореографии Элины Лутце лучше умолчать. Увы, ее просто нет,

и пусть не обижается на меня хореограф. То, что должно волновать, сводить с ума и завораживать, то, что под ошеломляющую музыку Рихарда Штрауса должно одновременно манить и пугать, а со второго музыкального захода – ужасать, приближаясь к оргазмическому финалу, которое мудрые французы давно назали «маленькой смертью» - этого в танце нет. А ведь именно танец «дщери вавилонской» и является кульминацией «Саломеи».

В данном случае мы видим движения актрисы, неспешно двигающейся на высоких каблуках, а вокруг нее увивается та самая «массовка», которая обсасывает груди и то, что ниже пояса Саломеи, облизываясь, как животные после вкусной трапезы. Да, это интересно, «только этого мало», как писал знаменитый поэт.  Секс, ура, есть, а вот мистического и, не побоимся этого слова, трансцедентального, без чего истинный танец Саломеи немыслим – увы, нет.  

Здесь есть полностью обнажающийся Ирод (Артур Крузкопс), тянущийся к Саломее и демонстрирующий на «президиумном пьедестале» свое тело, повернутое к зрителям тылом. Есть Иродиада в исполнении многоопытной Лолиты Цауки – эта героиня в ее версии, извините за выражение, патлатая старая сука.

Но главного вроде нет.

Хотя нет, главное есть – все действо, несмотря ни на что, смотрится с интересом, не соскучишься. А на театре это, пожалуй, самое важное – все жанры хороши, кроме скучного. Но то, что тут ничего нового – эта мысль преследует все первые полтора часа.

И вот когда уже ничего не ждешь, начинается то, что можно смело считать большой концептуальной удачей – голову Иоканаану, как и положено, отсекают, умерщвленный герой в исполнении господина Грасбергса исчезает с «подиума», и здесь занавес поднимается – и на сцене мы видим подсвеченную голову Иоканаана. Не улицезрел серебрянного подносика, но голова впечатляет!

Наверняка это еще одна из главных удач постановки – голова Иоканаана являет собой законченное произведение искусства, равно как и простреленная голова-манекен Шерлока Холмса в «Охоте на тигра». Стопроцентное повторение оригинала, то есть лица Гундара Грасберга.

Ну что же, это уже хорошо: в трагедии не важно, как начать – главное, как закончить, с надрывом. Ради последних пятнадцати минут этот спектакль стоит смотреть. И ради отличной игры Агнесе Цируле, и ради того неприличия, когда ее героиня не просто целует уста святого, который отказал ей в плотском, а сует голову к себе в промежность, пытаясь достичь оргазма. И

тут понемногу начинаешь верить в то, что страстная любовь сравнима со вкусом смерти.

И финал – Ирод, как и положено, приказывает: «Убейте ее!» - и Саломея ползет по подиуму в зал, к публике. Думается, решение убить Саломею режиссер предложил исполнить публике, которая в результате благодарно и от души аплодирует. И надо сказать, все-таки есть за что.

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное