Примерно 20 лет назад Хантингтон объявил, что главным источником конфликта в будущем станут не идеологические разногласия, как в эпоху Холодной войны, а культурные и религиозные различия. Противостояние культур и религий — действительно серьезный вызов для Европы. Столь же серьезный, как и демографические сдвиги.
К усилению трений между поколениями может привести возрастающая конкуренция за ограниченные ресурсы государственных бюджетов. На постсоветском пространстве социально уязвимыми группами, наряду с инвалидами и многодетными семьями, считаются пенсионеры, особенно одинокие.
Совсем другая ситуация в «старой» Европе: там к наиболее незащищенным слоям населения скорее принадлежит молодежь.
Например, сокращение бюджетных расходов на волне недавнего экономического кризиса в Великобритании выявило следующую картину. Среди наиболее пострадавших от урезаний оказались именно молодые люди, для которых и жилье, и образование стали гораздо менее доступными.
При этом политики, не снижая размер выплат сегодняшним пенсионерам, постоянно твердят о повышении возраста выхода на пенсию, которое коснется нынешнего молодого поколения. Поэтому неудивительно, что исследования в «старой» Европе показывают гораздо большую неудовлетворенность ситуацией среди молодежи, чем среди старшего поколения.
В отличие от вечных ценностных конфликтов отцов и детей, грядущий конфликт между поколениями рискует разразиться скорее в социально-экономической плоскости
и будет опираться на простую, примитивную логику: почему я должен содержать своими налогами сегодняшних пенсионеров, если мои собственные перспективы по достижению того же возраста более чем туманны?
Вопрос небезосновательный. Демографы и экономисты давно предупреждают: через некоторое время даже богатые государства не смогут выполнять обещания, данные гражданам в области пенсионного обеспечения. Солидарной пенсионной системы, по крайней мере в ее сегодняшнем виде, в будущем попросту не станет.
Увеличение средней продолжительности жизни и низкая рождаемость в Европе порождают общества, где число пенсионеров постепенно приближается к количеству работающих. В Латвии все это усугубляется еще и эмиграцией молодого населения. В экономических категориях главная проблема здесь состоит не в том, что население страны уменьшается, а в том, что стремительно сокращается число жителей именно трудоспособного возраста.
Сегодня бунт западной молодежи против геронтократии и практики социальных привилегий для старшего поколения ощущается только на периферии политической жизни и представлен в основном небольшими оппозиционными молодежными движениями. В США противостояние ощущается острее, чем в традиционно более солидарной Европе.
Однако признаки межпоколенческого конфликта уже имеются и в Старом Свете. В 2013 году молодой австрийский радикал и один из лидеров идентитарного движения Маркус Виллингер (Markus Willinger) написал брошюру-манифест «Идентичность поколения. Декларация войны против поколения 68-го», который приобрел достаточную популярность среди европейской ультраправой молодежи.
Как видно из названия, Виллингер по сути объявляет войну поколению своего деда. Манифест полон упреков по отношению к участникам протестов 1968-го года в странах Запада, тех самых, что дали толчок радикальным преобразованиям.
В частности, Виллингер обвиняет разрушителей устоев того времени в том, что, критикуя и отвергая все и вся, они лишили моральных ориентиров последующие поколения, обесценили такие понятия, как государство, семья и церковь, развалили экономику, загнав сегодняшнюю молодежь в долговые и кредитные ямы.
Бюрократы Евросоюза осознают угрозу. Именно поэтому сегодня такое важное место в европейских социальных и интеграционных программах отведено концепции «солидарность поколений». Хочется верить, что в ближайшее время Евросоюз всерьез займется разработкой мер, направленных на смягчение противоречий между интересами разных возрастных групп, и поиском новой формы консенсуса поколений для будущей Европы.
Ряд экспертов утверждает, что весьма вялое сопротивление сегодняшним миграционным потокам со стороны некоторых европейских лидеров, прежде всего Ангелы Меркель, как раз связано с надеждой подправить демографический дисбаланс. Учитывая разницу в среднем возрасте между Европой и Ближним Востоком (и в Сирии, и в Ираке он немногим больше двадцати лет), не является ли такое переселение народов закономерным и логичным?
Еще в 2002 году, в своей книге «Наше постчеловеческое будущее. Последствия биотехнологической революции» американский философ
Фрэнсис Фукуяма предсказал, что мир будущего будет делиться на Север, где политический тон будут задавать пожилые женщины, и Юг, где движущей силой будут злые молодые мужчины.
Текущие тенденции показывают, насколько Фукуяма был прав. А является ли описанное им состояние мира угрозой для Европы или все-таки ее шансом решить насущные демографические проблемы — это уж кому как нравится.
