А «живой» спектакль на сцене я, как вспомнилось, видел очень давно – более десяти лет назад – в Стокгольме. Тогда гастролировавший в Королевской опере Большой театр в «Раймонде» показывал звезд Нину Семизорову и Нину Ананиашвили.
И миланский, и московский спектакли были сделаны по классическим лекалам первого постановщика этого балета Мариуса Петипа. Кстати, это был, как утверждают историки танцевального искусства, последний триумф в питерском Мариинском театре величайшего из хореографов. Танцевали тогда Пьерина Леньяни, Сергей Легат и Павел Гердт. И было это 7 января 1898 года.
Почти через тридцать лет после того «Раймонду» в первый раз увидели рижские зрители. А еще через пять лет своим балетом в Латвийской национальной опере дирижировал сам Александр Глазунов.
Следующие рижские постановки этой популярной балетной классики осуществлялись в 1954 и 1993 годах.
Нынче за «Раймонду» взялся сам руководитель латвийского национального балета Айвар Лейманис. Он решил не отходить от традиции и в целом основываться на том, что создавали Мариус Петипа и его соавтор по написанию либретто Лидия Пашкова.
Некоторые вольности в новой интерпретации балетмейстер позволил себе разве что в первом акте – добавил больше насыщенности действия. В целом же стилистика даже чем-то немного напоминает балеты дягелевских русских сезонов.
Вообще классический балет, как правило, не отличается сложным и пространным сюжетом. Такова уже его специфика. В «Раймонде» сюжет скуден и незатейлив до предела. Его с трудом хватило только на два первых акта, поэтому третий – просто танцы на балу, такая сплошная «баланчиада».
Партию Раймонды готовили четыре балерины: Элза Леймане-Мартынова, Байба Кокина, Алисе Прудане и Маргарита Демьянок. В первом акте героиня танцует в голубой пачке в весьма облегченном для средневекового замка интерьере. Я обратил внимание на некоторую эклектичность сценографии. По сюжету действие происходит в первой трети XIII века. А замок графини де Дорис выходит на французский регулярный парк эпохи барокко. Ажурные мостики в романтичном предрассветном саду во втором действии вряд ли выдержали бы рыцарей в железных латах.
Впрочем, условность искусства балета предполагает и условность костюмов и интерьеров даже в чисто классических постановках.
Тем более, когда это все так красиво, как в «Раймонде» на сцене ЛНО. И здесь особо хочется отметить костюмы художницы Инары Гауи – ей удалось проявить буйную фантазию даже в рамках все той же классической традиции. Солистам и кордебалету приходилось постоянно переодеваться, но каждый раз они радовали зрителей красотой нарядов Южной Европы и Востока.
Жених юной Раймонды рыцарь Жан де Бриен – весь в белом – отправляется с королем Андреем (Андрашем) II в крестовый поход. Этот венгерский монарх любил водить своих вассалов на Святую Землю бить сарацинов, но больше били его. Рыцарь прощается с любимой и дарит ей белый шарфик. Этот аксессуар присутствовал в разных постановках балета. Галина Уланова в 1938 году вышивала шарфик, чтобы подарить возлюбленному. И показывала свою работу подругам. В уже упомянутой миланской постановке белый шарфик появляется на шее героини как-то сам по себе, когда она исполняет танцевальный номер перед тем, как отойти ко сну. А в новой латвийской постановке она получает его в подарок от уходящего в поход рыцаря.
Я подумал, что повезло девушке. Другим в те суровые времена пояс целомудрия дарили.
Кто не знает, что это такое, - съездите в Яунпилс, там в замке вам его покажут. А потом пришла в голову уже совсем смелая мысль: может, воздушный шарфик - аллюзия того самого железного пояса. Это потому что в последовавшем эротическом сне Раймонду от домогательств брутального восточного пришельца как раз и защищал этот предмет. Далее еще интересней – явившийся в сновидении Абдурахман все-таки стащил и забрал себе защитный шарфик, как раз перед явлением жениха де Бриена. Тот естественно прогнал соперника вместе с его четырьмя черными чудовищами, которые, видимо, олицетворяли темные силы. Далее уже идиллические танцевальные картинки с участием целого сонма прелестных белых мотыльков. И солнце взошло в небеса. И шарфик спустился с небес. Шарфик вернулся. А он голубой. Нет, простите, все-таки белый.
В третьем акте сон стал явью. Явился Абдурахман с большой свитой сарацинов, сарацинок и сарацинчиков.
В других постановках сарацинчики чаще мальчики. Но здесь девочки, что навевает подозрение, что в Рижском хореографическом училище дефицит учеников мужского пола.
Девочки, правда, «зажигали» не хуже взрослых. Восточные танцы, пожалуй, были самым яркой и динамичной частью балета.
Для музыкального руководителя и дирижера Яниса Лиепиньша это второй танцевальный спектакль в ЛНО. До этого был балет «Ромео и Джульетта». Молодому дирижеру тогда критики попеняли на слишком быстрые темпы в музыке Сергея Прокофьева. Может, поэтому он начал «Раймонду» несколько замедленно и лирично. Но когда появились все эти сарацины со своими колотушками, оркестр заиграл с максимальным задором.
И тут всем стало ясно, что праздник удался. Удался, еще и потому, что мелодическую щедрость Александра Глазунова танцоры на сцене воплощали в хорошо исполненные танцы – венгерские (ах уж этот чардаш!), восточные, испанский, большой вальс, большое адажио... далее продолжу высказыванием Илзе Лиепы: «и ожерелья-вариации для балерины – одна замысловатее и необычнее другой; и необыкновенный дивертисмент характерных танцев. В балете “Раймонда” есть всё, что должно быть в классическом балете, и всё очень изысканно. Это один из лучших балетов мирового классического репертуара».