С Грачевским мы встретились в Риге, когда он приезжал на официальное открытие филиала Академии «Ералаш». В «тестовом режиме» школа юных киноактеров здесь действовала около полугода.
Такие студии уже есть в 25 городах России. Не потому, что в Москве иссякли дети с актерскими талантами. Хотя, по признанию создателя юмористического киножурнала, находить их в огромном мегаполисе становится все сложнее.
— На вопрос, трудно ли работать с детьми, я всегда отвечаю: трудно найти таких детей, с которыми легко работать, — говорит он.
Сегодняшнюю проблему молодежного любительского, а потом и профессионального лицедейства сформулировал Михаил Жванецкий: «поколение, испорченное КВНом».
— Наша попытка – «обучальная», — говорит Борис Грачевский. – Научить ребят самым основам актерского мастерства. Без этого никак. Перед тем, как создавать скульптуру, надо глину мешать.
То есть ребятам предоставляется возможность сначала подготовиться к тому, чтобы встать перед камерой и сняться в учебных сюжетах. Потом уже вверх по ступенькам туда, где «веселые истории в журнале "Ералаш"».
Кстати, сам Грачевский начинал карьеру в кино в должности... грузчика на студии Горького. Правда, таскал он мешки и прочие тяжести с дипломом механического техникума и опытом работы в конструкторском бюро, где создавались ракеты. Но кино оказалось притягательнее космической техники.
Его главному детищу — хорошо известному на всем пространстве бывшего СССР детскому юмористическому киножурналу «Ералаш» — уже сорок с лишним лет. За это время снято более 320 выпусков. То есть можно без преувеличения сказать, что
с «Ералашем» выросли несколько поколений шестой части света.
Да и сейчас его новые и старые выпуски смотрят не только маленькие, но и повзрослевшие зрители. Художественный руководитель «Ералаша», режиссер и сценарист Борис Грачевский принимал и продолжает принимать участие в создании каждого его сюжета.
Однако, сейчас ему частенько приходится слышать, что — эх! – вот раньше «Ералаш» был лучше. Сначала Бориса Юрьевича такая критика задевала. Теперь он считает, что это комплимент. Журнал изменился так же, как изменилось общество, как изменилось поведение и мировосприятие детей.
— Жестче все стало, к великому сожалению, — признает он, — Требуется другой юмор.
И тут же рассказывает сюжет, который снял перед Новым годом. О том, как
родители забыли пригласить дочери Деда Мороза, а тот вдруг пришел сам и извлек из мешка iPhone, iPad и другие дорогие гаджеты. Родители в шоке, а любимое чадо их успокаивает: «Радуйтесь, я и вам новый телевизор заказала. Папа, забери свою кредитную карточку».
— Или вот еще один сюжетик, — продолжает худрук «Ералаша», — Родители говорят дочери, что приедет ее тетя и привезет в подарок новый телефон. Ребенок размечтался – камера с кучей пикселей, Touch Screen, Wi-Fi... А тетя дарит смешной игрушечный телефон с огромными кнопками. У девочки истерика.
По утверждению Грачевского, в нем сидит двенадцатилетний редактор и все время, как говорится, держит нос по ветру.
— Но это внешние атрибуты. Внутри они остаются теми же хвастунишками, жадинами, сладкоежками, также стесняются, также влюбляются... Только формы поведения совсем другие. Читаю в сценарии реплику: «Ты такой интересный собеседник» и правлю на «Классный пацан, с тобой так клево...»
Но, видимо, при всем быстром течении времени и всей этой акселерации nil novi sub luna («ничто не ново под луной»). Вспоминается одна из первых миниатюр «Ералаша» с участием Спартака Мишулина: «Классный Днепр при клёвой погоде, когда, кочевряжась и выпендриваясь, пилит сквозь леса и горы клёвые волны свои. Вылупишь зенки ...»
Правда, тогда не было такой жестокости, когда совсем юные девочки избивают подругу и снимают это на мобильники, или ученики избивают учительницу. Грачевский даже готов снять сюжет о пагубности наркотиков, если кто-то сможет написать талантливый и остроумный сценарий. Но пока такого никто не предлагал.
При этом есть темы и конкретные сюжеты, которые худрук не допускает до экрана. Он вспомнил, как на заре перестройки предложили рассказ о школьной экскурсии. Учительница показывает детям церковь и объясняет, кто такой Бог – про него все знают, его любят, но его никто не видел. И один из учеников спрашивает: «Как колбасу?».
— Я тогда не решился такое снять. А потом сюжет потерял актуальность, — резюмирует Борис Юрьевич.
Он также привел пример сценария двадцатилетней давности, который не стал бы экранизировать и сейчас. Два мальчика смотрят с балкона и обмениваются репликами: «Танька кофту сняла» — «А Машка юбку» — «А Танька вообще все сняла». В следующем кадре две девочки снимают с веревки постиранное белье.
— Вроде бы смешно, но на грани фола. Иногда даже не могу объяснить, почему выбираю одну историю, а другую отбраковываю. Это нечто вкусовое. Нужно все время двигаться вперед, не теряя по дороге чувства юмора и вкус. И еще – не терять умения работать с детьми, чтобы с ними не происходило с течением времени.
Есть у Грачевского и лекарство от звездной болезни. От нее нет иммунитета и у самых юных артистов. Они должны четко знать, что «зазвездивших» больше на съемки не позовут. А падать даже с небольшой вершины популярности бывает очень больно. Травмы случались с «ералашевцами» такие, что портили им всю последующую жизнь. Но немало и тех, кто потом выбирал профессии, совсем не связанные с лицедейством. Они просто с удовольствием вспоминают счастливое детство в юмористическом киножурнале.
Было бы неплохо, чтобы эти жизненные и далеко не всегда веселые истории знали сегодняшние «мальчишки и девчонки, а также их родители», прошедшие кастинг в студию Академии «Ералаш».
Но сам «Ералаш» есть и будет для того, чтобы дети смеялись.
— Мой учитель Александр Хмелик, с которым мы придумали и начинали делать киножурнал, все время говорил: «Тебе всё смех и дети... А ты взрослых рассмеши. Ведь плакать хочется, когда видишь, что происходит тут и там».
Впрочем, Борис Грачевский смешит и взрослых. Смешит своей книгой веселых изречений «Идиотизмы». Смешит и анекдотами, которых, которых, как я уже писал, знает бесконечное множество. И хочется под конец пересказать еще парочку:
«В юности я увлекался фотографией. Потом мама ее нашла и выкинула«.
«На собеседовании при приеме в элитную школу мальчика спрашивают, сколько есть времен года. Он отвечает: "Три". Комиссия в недоумении, мама в шоке – такой простой вопрос. Мальчик поясняет: "Я знаю только три – Вивальди, Чайковского и Пьяццоллы"».
