Вы, ребята, «понаехали» в Индию еще в XVII и с оружием в руках отвоевывали ее богатства у голландцев, португальцев и французов, не особо считаясь с местным населением. Полагаю, что вас мало тогда интересовало, нравятся ли индийцам ваши пробковые шлемы. Нет, традиционную культуру Индии вы, конечно, высоко ценили. Это видно по тем уникальнейшим ценностям, которые собраны в Британском музее, включая знаменитые миниатюры Великих Моголов. Что-то, ребята, я не припомню, в истории такого факта, что индийцы вывозили к себе что-то из сокровищницы Тауэра. И бронзовые скульптуры у Национальной галереи все на месте. Ничего к себе не утащили египтяне, а в обратном направлении вывезены такие массивные шедевры Древнего Египта, что поражаешься, как их вообще можно было транспортировать.
Зачем сегодня вспоминать прошлое, скажите вы. Это ж когда было. В колониальную эпоху. Тогда была другая геополитика, другая общественная мораль, другие экономические установки, другие принципы межэтнических отношений.
Вы бы еще крестовые походы вспомнили! И вспомню.
Потому что это еще ближе к теме сегодняшнего религиозного противостояния. Тогда во время восьми походов на Восток христиане огнем и мечом уничтожали людей другой веры. И именно мусульман на их же земле. Во имя Христа это тогда считалось праведным делом.
Да, ребята, очень давно это было. В XI-XII веках. «Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой»? Или «ничто на земле не проходит бесследно»? Не аукнулись ли те давние войны за правую веру тем, что сегодня эти территории — «горячие точки»? Вспомним рассказ Рэя Бредбери A Sound of Thunder («И грянул гром»). Кто не читал — этот короткий рассказ породил понятие «эффекта бабочки». Отправившийся на «сафари» из отдаленного от нас будущего в мезозойскую эру охотник случайно наступил на мотылька и его будущее, то самое, в которое ему предстояло вернуться, изменилось.
Я понимаю, ребята, что в истории нет сослагательного наклонения. Но не думаю, что сегодняшние расовые и религиозные проблемы Парижа были бы такими же, если бы в свое время L’Empire colonial français не включила в себя Алжир, Сирию, Марокко, Ливан, Мавританию, Сенегал, Габон, Судан, Мали. Да чего там перечислять — почти 10% земной поверхности.
Как там в Ветхом Завете? «Время разбрасывать камни и время собирать камни». И далее там же — «Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, — и Бог воззовет прошедшее».
Сегодняшняя Россия, как бывшая советская империя, столкнулась с таким же наплывом мигрантов с оторвавшихся от нее территорий.
И там тоже акты террора, и межэтнические конфликты, и стрельба на свадьбах, и закланье жертвенных животных в публичных местах. Из стран Балтии трудовых мигрантов единицы только потому, что открылся шлагбаум в другую сторону.
И без того проблемную ситуацию с миграцией из третьих стран резко обострили теракты в Париже.
Миллионные марши под лозунгом Je suis Charlie назвали беспрецедентным примером единства против терроризма, за свободу слова и толерантность. Кто бы оспаривал важность солидарности народа против любых проявлений религиозной и расовой нетерпимости, против террора, против убийства мирных людей. А уж свобода слова — это же одна из главных составляющих истинной демократии.
А как же тогда, ребята, быть с другим постулатом демократического общества — моя свобода — и слова, и дела — заканчивается там, где начинается ваша свобода? Хорошо ли издеваться над главным символами веры другого народа? Я имею в виду карикатуры на пророка Мухаммеда в том самом журнальчике Charlie Hebdo.
А давайте, как говорят математики, поменяем знак. Вам понравится, если иноверцы будут так глумиться над Иисусом Христом и Девой Марией? Или одним можно, другим нельзя? Это уже называется двойными стандартами. И здесь, уж, извините, Je ne suis pas Charlie.
А ведь они там в своем журнале и после убийств продолжают рисовать и публиковать карикатуры на того же пророка! Так сказать, назло врагу. Извините, ребята, но мне это кажется не свободой слова, а откровенной провокацией.
Вот уже и в бывших французских колониях — Алжире, Мали, Мавритании, Нигере и Сенегале — несколько тысяч человек вышли на акции протеста против публикаций карикатур на Мухаммеда во Charlie Hebdo. И они не обошлись без жертв.
Рамиль Кадыров назвал своими личными врагами всех, кто поддерживает право французского еженедельника Charlie Hebdo и других изданий оскорблять религиозные чувства полутора миллиардов мусульман. И пообещал у себя в Чечне против них вывести на улицы миллион протестующих.
Что, ребята, теперь будем обмениваться миллионными акциями протеста? Это конечно намного лучше, чем защищать свои ценности с помощью «калаша». Но, согласитесь, тоже ничего хорошего.
Есть еще одна необходимая — для разумной части общества — составляющая свободы. О ней, ребята, тоже много говорится. Это ответственность. В данном случае ответственность общества и государства за тех, кто волею судьбы оказался вдали от этнической родины.
Свой минимальный социальный пакет они, конечно, имеют. Иначе бы — представляете — в какой сплошной криминальный кошмар превратилась бы жизнь многих западноевропейских городов? Впрочем, массовые беспорядки в иммигрантских районах того же Парижа то и дело случаются.
Есть ли обобщенный портрет мусульманского террориста? Нарисовать его, братцы, не сложно. Чаще всего это молодой лузер, не интегрированный в общество страны, куда приехал он или его родители. Образование минимальное. Интеллект ниже среднего. Идеальный пустой файл для заполнения радикальными идеями. Идеальная форма для взрывоопасной начинки. А вербовщиков для таких душ в Европе хоть отбавляй. Есть сведения о 20 боевых ячейках террористических организаций.
А кто виноват в том, что в Европе «унавожена» почва для терроризма? Может, те, кто интеграцию понимает исключительно как запрет на ношение хиджаба? Понятно, что справиться с таким потоком беженцев очень сложно. Но, может, есть здесь и некоторые атавизмы межэтнических отношений колониальных империй?
В Латвии мы, ребята, тоже конечно проявляем антитеррористическую солидарность — кто по долгу службы, кто по долгу сердца. Большая группа журналистов нашего Латвийского радио сфотографировалась на парадной лестнице с табличками Je suis Charlie.
Но пока мы смотрим на все это со стороны. Хотя я бы сказал, что уже с близкого берега. Экономика и климат делают Латвию непривлекательной для беженцев. Но не исключено, что в обозримом будущем в Брюсселе решат, что страны Балтии должны проявлять не только моральную солидарность с этой проблемой. Скажут, что «старая» Европа не резиновая. И мы, как полноправные члены ЕС, должны разделять не только удобства общего европейского дома, но и бремя его проблем.
Справится ли Латвия с этими новыми проблемами, если она за четверть века не смогла найти приемлемого для всех алгоритма сосуществования двух лингвистических общин, причем, христианских, близких по менталитету, темпераменту, культуре и жизненным ценностям?
