● Это — авторская русская версия текста.
Авторську версію українською можна прочитати тут.
Tulkojums latviski pieejams šeit.
Родной Юле Старобельск оккупировали практически в первую же неделю широкомасштабной войны. Гражданские прятались по подвалам во время сильных боев, а когда обстрелы немного утихли, люди стали возвращаться в свои дома — оказавшись уже в тылу агрессора.
«Мы уже были оккупированы, вот и всё. Потому и не стреляли у нас больше...
Но это не значит, что стало легче. Начались облавы, искали всех, кто имел хоть какое-то отношение к ВСУ, АТО (антитеррористическая операция — О. П.) и других опасных, по мнению захватчиков, людей» — рассказывает Юлия Рудык.
Юлия была главным бухгалтером в местном независимом медиа. Вскоре узнала, что один из журналистов ее издания выехал из города — узнал, что его уже ищут. Тоже самое происходило и с другими ее коллегами. Юлия не исключала, что могут прийти и к ней.
Попасть в Украину напрямую можно было, только пробираясь через линию огня. Некоторые рисковали. Доезжали из них единицы. Оставалась дорога только через Россию: «Как только появилась весточка от моего коллеги-журналиста, который оказался в Латвии, мы с семьей решили выезжать. Так было легче. Так мы могли успокаивать себя и знать, что в пункте конечного назначения мы будем не одни. Есть люди, которые тебя ждут».
Юлия с мужем, двенадцатилетней на тот момент дочерью и с несколькими друзьями прошли латвийскую границу в конце июня. Была ночь на пятницу: «Запомнила, потому что
в Риге, мы уставшие, не уставшие — побежали оформлять документы. Впереди выходные, нужно было запустить этот процесс.
Хорошо, что мой украинский коллега и его новые друзья здесь были с нами все это время, они очень нас поддержали».
«Украинский» коллега Юлии на тот момент уже был в команде MediaHub в Риге. МедиаХаб — сообщество журналистов из постсоветских стран, которые не по своей воле находятся в Латвии: «Я очень благодарна этим людям. На территории Латвии мы оказались среди ночи, и
за нами незнакомые нам люди приехали практически к границе. С того момента нас — как за руку мама — вели латышские друзья.
Неделю мы жили в гостинице, нам ее оплатил МедиаХаб. Потом нашли квартиру и уже жили самостоятельно. Мы до сих пор дружим с ребятами из МедиаХаба».
Неделя проживания в отеле дала семье возможность немного оглядеться и определиться со следующими шагами на новом месте: «Нам предлагали (в центре помощи украинцам в Риге — О. П.) жилье, но за пределами столицы. У меня подросток, которому нужно учиться, и я понимала, что город все же приоритетнее. А если мы не соглашаемся на бесплатное жилье от государства, то все дальнейшие расходы мы берем на себя. Значит, нужно искать работу. А выбор обычно больше в городе, чем в сельской местности. Так мы и остались в Риге».
Рабочее место Юлия нашла на четвертый день по приезду в новую страну.
«Буквально — просто шла по улице и спрашивала, кому нужен работник. Попала в склад-магазин, им как раз нужен был продавец. Я владела бухгалтерской программой, которой пользовались там продавцы. Задала несколько практических вопросов, вышла на стажировку, которая вместо месяца сократилась до двух дней и так я приступила», — вспоминает она.
Коллектив своего украинского медиа Юлия вспоминает с теплотой. В 2011 году она и ее коллеги стояли у его истоков и успешно его развивали, обучали коллег из других изданий на специальных тренингах. И, даже несмотря на то, что их немаленький журналистский коллектив после начала «большой» войны рассеялся по миру, сайт медиа все еще продолжал действовать: «Я так и оставалась главным бухгалтером, но, как и все — удаленно. Теперь, когда не было никаких источников дохода, я вместе с руководством занималась грантовыми проектами. Скучаю по коллективу, мы очень дружили и были опорой друг для друга».
Юля выходила на свои смены в склад, а дома продолжала заниматься украинским медиа. В короткий перерыв или, если не было покупателей, могла успеть сделать с телефона что-то небольшое для своего украинского СМИ.
«Однако, через время, хотя и немалое, пришлось работу в Украине оставить. Сразу в двух местах, требующих умственного труда, сложно. Отдыха у меня практически не было, я не могла расслабиться. Это выматывало», — объясняет Юлия.
На складе успевала учить латышский. Ей коллеги написали приличную «шпаргалку», чтобы можно было отвечать на вопросы покупателей. Юлия говорит, еще до курсов языка хорошо знала числительные и могла вести разговор с покупателем. Позже пошла на курсы и до сих пор продолжает их посещать. Пока в ее активе — успешная сдача экзамена на уровень А1.
«Так я проработала до февраля 2023 года и, возможно, еще бы и работала. Но тут
произошел… случай. Собственник этого склада-магазина просто при всех, истерически и не выбирая слов, накричал на своего главного бухгалтера. Я была шокирована»,
— говорит Юлия. Она рассказывает, что ее руководитель никогда не сдерживал себя в разговоре с подчиненными, текучка кадров была постоянная, при украинцах (а, кроме Юлии, там трудились и другие ее земляки) постоянно жаловался, что «из-за Украины» и войны ему приходится платить за электроэнергию по возросшим тарифам: «Я это все подмечала, но молчала и просто свое дело делала. Но вот это откровенное унижение второго по значимости человека в коллективе меня просто поразило. Поняла: если он так поступил со своим главным бухгалтером,
завтра может так же обойтись с каждым из нас. Я сразу подошла и сказала, что больше работать у него не буду.
Объяснила причину».
Юлию просили остаться, выплатили премию, руководитель фирмы даже лично извинился. Не помогло.
Отдельная сюжетная линия в Юлиной латышской жизни — общение с родителями. Они остались в Старобельске. Отец, говорит Юлия, больше молчит, а вот мама хвалит новую власть. Оба родителя давно получили российские паспорта.
— Юля, если так, то ты можешь никогда своих родителей не увидеть. Ты это понимаешь? — спрашиваю я. Мы разговариваем в салоне красоты, где она сейчас работает.
— Конечно. С детства помню, как дома говорили, мол, в Союзе (Советском — О. П.) было лучше.
Сейчас этот Союз у нас дома, они действительно живут так, как жили тридцать лет назад. Что хотели, то и получили.
В телефонных разговорах родные Юлии не раз рассказывали, что, например, такой услуги как электронная очередь (например, в больницу, налоговую, социальную службу — О. П.) у них уже нет. Приходится по старинке приходить и сидеть, ожидая приема. Бланки, которые дают заполнять в учреждениях, на серой бумаге с плохо напечатанным текстом.
Заказать что-то на сайте невозможно — украинские онлайн-магазины для оккупированных территорий бесполезны.
«У мамы на местном рынке несколько торговых точек. И она уже давно не ездила на закупки в Черновцы, Харьков или Одессу. Все покупала для своих точек через сайты. А теперь этого нет. Теперь они ездят в Россию. Помнишь, как когда-то челночники сумками товар возили? — разводит руками Юлия. —
Я туда точно не поеду, это исключено. Россия — страна не моя».
Уйдя со склада, Юлия поняла, что ей хотелось не просто зарабатывать на оплату аренды квартиры, а реализовать себя в интересном деле. Развиваться.
«Мне дочка подсказала. Сказала “Мама, ну у тебя же так красиво получается делать маникюр и тебе самой это нравится! Попробуй!” С этого все и началось», — улыбается Юлия.
Еще в Украине Юлия закончила курсы мастеров по маникюру — говорит, «сама для себя». Работа главного бухгалтера требует отдыха от цифр, и маникюр, который она делала себе и паре подружек, ее эмоционально разгружал. Были куплены все необходимые инструменты. Занятие очень нравилось, но оставалось просто хобби.
Юлия прошла курсы маникюра и гигиены еще и в Латвии. Собрав документы, направилась в налоговую службу: «Я не знала, что это (зарегистрировать самозанятость — О. П.) можно сделать из дома самостоятельно.
Пришла с этими дипломами, а мне говорят — все с домашнего компьютера можно сделать.
Я потом так и поступила, но мне зато хорошо объяснили и показали, какую налоговую документацию я должна буду сдавать и как ее заполнить».
Юлия, всю жизнь проработавшая с цифрами, бланками и формулярами, все что, касается бухгалтерии и налогов по своей самозанятой деятельности, делает сама: «Не знаю, как кому, но для меня это труда не составляет. Могу сказать, что сама система отчетности здесь простая».
Принимать клиентов на дому Юлия изначально не собиралась, потому посмотрела, как поставлено дело в нескольких рижских салонах красоты: хотела определиться и заключить договор об аренде рабочего места. Оно у нее сейчас в самом сердце Риги: «Сначала у меня были клиентки салона, а теперь уже и свои есть. Запись у нас электронная, и где запись ко мне, там стоит пометка, что я — из Украины».
Клиенток много и все разные. Но беседы о войне с мастером-украинкой они практически не ведут: «Люди привыкли и уже не говорят об этом». Нет ни искреннего сопереживания, ни откровенного злорадства:
«Бывало, правда, какая-нибудь мадам попытается затеять разговор, что, мол, всё Россия правильно делает в Украине. Я молчу, а потом она уходит и меня всю трясет, я плачу. Теперь научилась пресекать такие разговоры».
С клиентами Юлия общается на четырех языках: украинском, латышском, русском и английском. Начинает с латышского или английского — ведь не знает, кто к ней пришел. Потом, по ходу дела, становится понятно, переходить ли на украинский или русский.
«Пришла ко мне девушка. Мы начали на английском, обе поняли, что этот язык нам комфортен, мы друг друга понимаем, и так и проговорили почти до конца. В какой-то момент у меня свитер немного приподнимается на запястье, и девушка видит мой браслет с контурами Украины. И удивленно спрашивает на красивом украинском — “Так ви з України?”. Ох и посмеялись мы тогда…»
У самой Юлии украинский — очень чистый, и говорит она легко и бегло. Старобельск — восток Украины, края преимущественно русскоговорящие. Здесь, чтобы вырастить в себе украинский, нужно постараться, и отсутствие акцента в ее речи меня и удивляет, и радует.
Напоследок Юлия показывает мне зал «своего» салона, заводит в каждый кабинет: «Очень довольна, что оказалась именно здесь. Недавно закончила курсы по ваксингу. Салон развивается, и я вместе с ним».
