● Это — авторская русская версия текста.
Авторську версію українською можна прочитати тут.
Tulkojums latviski pieejams šeit.
По сюжету она выжила и вот уже более 20 лет существует в своей маленькой квартирке с телевизором и ковром на стене. Мечтает досмотреть до конца мюзикл, но каждый раз спотыкается о то место, где на сцену вышли террористы.
Хорошо, что у меня дома нет телевизора, подумала я, сидя в зрительном зале. Иначе, как и главная героиня спектакля, оставляла бы его включенным, чтобы, приходя домой, ощущать хотя бы чьё-то присутствие. И я, чтобы не распустить окончательно слёзы, которые комом встали в горле, сосредоточилась на чтении латышского перевода на экране над сценой.
«Согрешив, каждый человек уже против всех согрешил, и каждый человек хоть чем-нибудь в чужом грехе виноват. Греха единичного нет». После зверств Бучи-Ирпеня-Гостомеля «У Тихона» (неопубликованная глава «Бесов» Достоевского) органично вошла в первую часть спектакля, исследуя природу нечеловеческой жестокости.
В конце спектакля опускается прозрачная штора, образуя из квартиры главной героини с ее старым ковром на стене своеобразную газовую камеру. Характерное шипение, из всех щелей начинает идти имитация газа, окутывая актрису — Чулпан Хаматову — полупрозрачными клубами. От зрелища трудно отвести взгляд, так красиво играют в софитах туманные завитки.
Ядовитая красота, почти оксюморон.
Сверху вниз, как и положено по законам физики, эта квартирка/камера наполняется непроглядным дымом. В конце видны только домашние тапочки на ногах так и оставшейся одиноко сидеть на диване женщины.
Выжившие «нордостовцы» окуклились в своей среде и все эти годы встречаются и рассказывают «друг о друге и о “своих” погибших… Так им становится теплее на свете среди нас» (цитата из статьи Анны Политковской, которая легла в основу второй части спектакля Алвиса Херманиса).
Один, только один немой вопрос: граждане РФ, давно легко переехавшие и недавно с трудом бежавшие, вы сидите сейчас рядом со мной, смотрите Post Scriptum о событиях 2002 года (где Чулпан, как будто во искупление, так талантливо проигрывает сцены из жизни российской), всхлипываете и утираете слёзы. Впрочем, как и я (правда, каждый плачет о своём).
Почему же тогда, ещё в начале XXI века, посмотрев на деяния его («Курск», «Норд-Ост», Беслан и т.д. и т.п.) вы стерпели, смирились, смолчали?!
Снова и снова голосуя, переизбирая, подписали сами себе приговор. И нам.
А в ответ слышу тихий такой ответ: «А кто я есть?.. Лишь тварь дрожащая».
Мир, созданный на сцене.
Мир, творимый на экране никогда не выключающегося телевизора. Картинка, застывшая в голове: последние минуты жизни твоих родных людей.
И ты, так одиноко сидящая в полупустой квартире, наполненной воспоминаниями. Есть ли реальность и какова она? Картины мира, созданные и закрепленные в сознании, из разу в раз повторяемая фраза «Мы пришли вас спасти» из уст случайно встреченного россиянина. Сейчас, по прошествии уже далеко не первого года войны, вы до сих пор верите, что украинцев нужно было спасать?
P.S. Когда сцена ушла в темноту, поглотив в себя всю боль и омерзение от сути показанного, появилась надпись: «Просьба не аплодировать».
