Владимир Иванов: прощай, мальчишка из Гризинькалнса. В Лиепае похоронили Михаила Василенка

Обратите внимание: материал опубликован 1 год и 6 месяцев назад

Даже не знаю – уместно сегодня или нет, когда до старта большого хоккейного праздника в Риге под названием «чемпионат мира» остаются считанные дни, вспоминать человека, которого вдруг не стало. Мне кажется – это уместно. На днях на Южном кладбище в Лиепае был похоронен Михаил Василенок.

Почему для меня это сегодня важно, почему сердце болит? Лично для меня он был как раз одним из тех, кто действительно олицетворял латвийский хоккей, был лицом, пусть и под вратарской маской, того самого рижского «Динамо» Виктора Тихонова и Владимира Юрзинова: душевный человек, с первых же секунд располагавший к себе, знавший свое дело, плюс великолепный рассказчик. Вот почему на фоне той традиционной хоккейной лихорадки, которая ожидаемо в мае охватила латвийских болельщиков, я грущу - в конце апреля не стало моего давнего товарища Миши.

Другом, наверное, я не могу его назвать, не хочу слишком много на себя брать. И не только потому, что он старше меня лет на 20 с небольшим, все-таки это другое поколение. Но мы с ним всегда были на одной волне, можно сказать – приятелями. Знаете, вот сколько я вспоминаю наши нечастые разговоры, случайные и неслучайные встречи, интервью или простое общение, порой на ходу, в памяти всплывают только положительные эмоции, и я непременно улыбаюсь. С ним было очень легко: он говорил без полутонов, без какого-тот пафоса, хотя мог себе это позволить: 20 лет в составе рижского «Динамо» в 60-80-х годах прошлого века, согласитесь, говорят сами за себя (он единственный, кто с «Динамо» прошел сложнейший путь из второй лиги в высшую на протяжении почти двух десятков дет – с 1967 по 1986 годы).

Он был открыт и остроумен, со своим мнением, человек, который отлично разбирался в игре и, что немаловажно, в людях. А потому всегда четко и ювелирно давал оценку каждому из пестрой и противоречивой компании латвийского хоккея.

Его воспоминания, приправленные тонким юмором, были для меня бесценны и по-своему уникальны. За свою журналистскую деятельность таких людей я могу пересчитать по пальцам одной руки, которые попадались мне на пути за три с половиной десятка лет. И Михаил однозначно – один из них, к которому, увы, я больше не смогу обратиться за советом или с наболевшим вопросом, спросить что-то важное и крайне необходимое для себя. Я всегда знал – он не откажет.

Помнится, снимал сюжет для своей рубрики «Славные места». Так получил от него столько интересной информации о знаменитых сборах в Кандаве, овеянных мифами и легендами, что рука так и тянулась написать книгу. Он нисколько не раздумывал, примчавшись туда на какие-то 15-20 минут из Гробини, где он жил в последние годы. А во время другой съемки я сам уже напросился к нему в гости, когда решил поинтересоваться мнением насчет хронических неудач рижского «Динамо» в чемпионате КХЛ. Был и такой эпизод. И он мне тогда впервые показал небольшой музей, экспонаты которого меня моментально вернули в детство.

Когда я – мальчишка 8-10 лет, сам занимавшийся в ту пору хоккеем, чувствовал самым счастливым человеком на свете, зажатый среди таких же счастливчиков на верхнем ярусе где-то под потолком Дворца спорта.

И все это ради того, чтобы воочию увидеть своих кумиров, пережить очередной матч рижского «Динамо». Ворота нашей любимой команды защищал как раз Василенок.

Один из самых больших и приятных бонусов моей профессии – встреча и общение с теми, на которых когда-то смотрел с придыханием, открыв рот. Тогда, лет 40-45 назад, и представить я не мог, что судьба подарит мне столько незабываемых встреч. Одна из них – с нашим легендарным вратарем, неизменно выступавшим под 20-м номером (еще тогда 20-ка для меня стала ассоциироваться именно с Василенком, а не с Третьяком из ЦСКА).

Когда я пишу этот текст, перед моими глазами лежит «Календарь любителя хоккея», который ежегодно выпускался перед стартом очередного чемпионата СССР. В данном случае это издание перед сезоном 1979-1980 годов. На 14-й странице – разворот, посвященный Михаилу Василенку с большой фотографией. Даже на этом портрете он изображен со своей фирменной улыбкой. Там все серьезные в основном – Береснев, Назаров, Крикунов, Одинцов, Емельяненко, Абалмасов, Репс, Коржилов, Воробьев или Доброхотов. А Миша улыбается. А какой он милый на 59-й странице, обнимая массажиста Евгения Бренчука? Разве что на предпоследней странице - цветной на обложке, он вполне себе серьезен вместе с Владимиром Быстровым. Эх… Его коллега и напарник по «Динамо» ушел из жизни 15 лет назад.

Продолжаю листать эту брошюру и невольно ловлю себя на мысли, что чуть ли не половины из той команды уже нет с нами: Миша Абалмасов, Володя Дурдин, еще один Миша – Денисов, Валера Одинцов, Янис Квепс. Для хоккейных болельщиков со стажем – это не просто перечисление фамилий, эта та самая музыка или ниточка, которая связывает их с юностью и молодостью. Сейчас в этот пантеон хоккейной славы вошел и Миша Василенок.

Кстати, в этой же брошюре есть ответ Михаила на вопрос – почему он выбрал хоккей. Оцените, как он парировал, в этом он весь: «Потому что он больше всего соответствует моему характеру. Какой у меня характер? Тяжелый».

Всего несколько дней он не дожил до своего 75-летнего юбилея. Долго лечился, так как были давнишние проблемы с кровью, из больницы отпустили домой на день рождения, и вдруг оторвался тромб. На его похороны съехались все – от президента Латвийской хоккейной федерации (ЛХФ) Айгара Калвитиса, до тренеров сборной нашей страны Хария Витолиньша и Артиса Аболса. Было много хоккеистов, ветеранов, кто смог вырваться и добраться до кладбища, друзей, близких и родных, которые пришли проводить великого человека в последний путь.

Михаил сам когда-то работал тренером вратарей в национальной сборной Латвии, в том числе на нескольких чемпионатах мира и на Олимпиаде в Ванкувере, многие годы он курировал хоккей в Лиепае, будучи президентом местного клуба.

Он не мог без хоккея, как и хоккей без него.

Странно, что на официальной странице ЛХФ – только три абзаца о Василенке. Спасибо, что определение «легендарный» все же впихнули в этот некролог. Хотя, по мне, он, разумеется, заслуживал куда большего.

В феврале 2020-го после «Славных мест» и тренировочной базы в Кандаве, я сделал еще один сюжет. Уже конкретно о Василенке в рубрике «Славные люди» (эти сюжеты можно найти в YouTube). Именно в том разговоре Михаил сходу опроверг информацию, которая без конца тиражировалась в советское время, что, мол, в юности он хотел стать футбольным вратарем. «Это неправда. Я играл в футбол в нападении. Да, иногда стоял в воротах, мне нравилось. Но футбольную карьеру точно не строил», - даже бровью не повел тогда мой собеседник.

Свое детство, а это были 50-е годы, он провел в районе улиц Таллинас и Лауку, которые обладали какой-то магией. Это ведь один из самых спортивных районов Риги, точнее - хоккейных, так как где-то рядом тут начинали гонять шайбу Хенделис, Одинцов, Балдерис. Сам он называл себя и своих друзей – «гризиньчали» (ребята с Гризинькалнса). Тут они и проводили все вечера, играя в футбол и хоккей, когда воротами служили обыкновенные деревья. Как раз Андрис Хенделис сыграл в его жизни важную роль и определил дальнейшую судьбу. Будучи игроком рижской «Даугавы», именно он заприметил Мишу, предложив пойти в команду, мол, создается такая, там дадут коньки и клюшку. «Да я и в хоккее не хотел быть вратарем. Тогда это было скорее по принуждению – раз не умеешь нормально кататься на коньках, будешь играть в воротах», - вспоминал три года назад Михаил в нашем разговоре.

Тогда же он все-таки ответил на вопрос - почему всю жизнь носит усы: «Мода? В моем случае точно нет. В 15-летнем возрасте на школьном чемпионате шайба мне попала в губу. Произошло это на стадионе ВЭФ, как сейчас помню. Зашили мне рану, появился шрам, который надо было как-то закрывать. С тех пор у меня усы. А вообще у нас была самая модная команда во всей высшей лиге».

Михаил был феноменален – в 1967 году он уже в команде мастеров, еще шесть лет и рижское «Динамо» получает путевку в высшую лигу чемпионата СССР. 18 лет подряд на сборах в Кандаве – это рекорд. «Не было бы Кандавы – не было бы и того «Динамо», я считаю, – уверен был Василенок. – Я видел много ребят, которые хотели, но не знали как. Силенок не всегда хватало».

Миша тогда мне вновь рассказал про «спортивный городок Эвалда Грабовского», потому что, главным образом, помощник Тихонова придумывал все эти снаряды и упражнения, про знаменитую кандавскую лестницу, про вышку, с которой нужно было прыгать в бассейн. «Я закончил свою карьеру в 38, но, когда я становился старше, кандавские сборы мне давались легче. Я ведь был опытный, уже знал – где сачкануть можно, где срезать во время кросса», - чувство юмора, казалось, у него было врожденным.

Михаил Василенок – это, прежде всего, о наших больших вратарских традициях. До него были Харийс Меллупс, Улдис Опитс, Имант Спундиньш, Виктор Афонин и Анатолий Мицитис, после него - Виталий Самойлов и Артур Ирбе, Сергей Наумов и Петерис Скудра, Эдгар Масальскис и Элвис Мерзликин. Сегодня у тренеров национальной сборной, к счастью, нет острого дефицита в стражах ворот, по-прежнему приходится ломать голову над тем - кому доверить последний рубеж. И стартующий чемпионат мира, как мне кажется, должен стать неким посвящением тем, кто эти традиции закладывал. В том числе и Михаилу Василенку.

Заметили ошибку? Сообщите нам о ней!

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.

Пожалуйста, выделите в тексте соответствующий фрагмент и нажмите Сообщить об ошибке.

По теме

Еще видео

Еще

Самое важное