В начале октября руководство альянса потребовало сократить численность российской миссии при штаб-квартире НАТО в Брюсселе с 20 до 10 человек. При этом у восьми российских дипломатов была отозвана аккредитация по обвинению в разведывательной деятельности. В минувший понедельник глава МИД России Сергей Лавров проинформировал о полном приостановлении с 1 ноября работы российского представительства в Брюсселе, а также, в качестве ответной меры, Военной миссии и Информационного бюро НАТО в Москве. Обвинения в адрес своих представителей российская сторона, разумеется, категорически отвергла.
В действительности никакого диалога между Россией и НАТО не было уже давно.
Хотя «Основополагающий акт», подписанный в 1997 году и закрепивший взаимоотношения с альянсом ни одной из сторон не денонсирован, следовательно, продолжает действовать, отношения с момента аннексии Крыма и начала конфликта на востоке Украины опустились ниже точки замерзания, так что понижение еще на несколько градусов принципиально ничего не изменят.
Взяв курс на конфронтацию, официальная Москва своих намерений не меняла и менять не собирается, что подтверждает еще один примечательный комментарий, на этот раз министра обороны России генерала Шойгу.
Стоило бы, конечно, спросить министра, прямо даже в стиле его непосредственного начальника – верховного главнокомандующего Владимира Путина: «Имена, явки, пароли». То есть, господин генерал, поточнее. Где именно, как он выразился, «НАТО последовательно стягивает силы к границам России». Пожалуйста, назовите места дислокации, наименования частей и подразделений… В конце концов, работает же у вас разведка. И если такое имеет место, соображения секретности уже неуместны. От кого секрет? Генерал, однако, уточнить не пожелал, хотя мог бы для примера назвать аэродром в Лиелварде, что ли.
Впрочем, возможно, генералу про аэродром еще не доложили. Или важнее было снова обратиться к истории Второй Мировой войны, на которую днем ранее три с половиной часа ссылался непосредственный начальник министра — верховный главнокомандующий. Бывший глава министерства по чрезвычайным ситуациям любит эффектные жесты и высказывания.
Накануне недавних выборов предложил вот создать в Сибири несколько новых городов-миллионников. Зачем нужны такие города, и кто будет в них жить, не уточнил, видимо, сам не знал. Как не знал и о том, что города обычно появляются не по приказу министра, хоть чрезвычайных ситуаций, хоть обороны.
Ему бы обратиться не к такой давней истории. Заглянуть всего-навсего лет на десять назад. Когда ни о каких планах по сдерживанию России и речи не было. То есть, говорить-то говорили, по большей части в странах НАТО, имеющих общую границу с Россией.
Только никто не воспринимал эти разговоры как руководство к действию, поскольку не было в таких планах жизненной необходимости. Как не было реальной нужды и в аэродромах хоть в Лиелварде, хоть под Шауляем.
Что изменилось за этих десять лет, можно как раз не пояснять. Все это мы видели своими глазами в репортажах с Донбасса, не только украинских, но и российских медиа. С той лишь разницей, что вторые зачастую рассказывали о происходящем там с плохо скрываемым восторгом.
Между прочим, в нынешней России кажется забыли, что и Советский союз имел общую границу со странами НАТО. Небольшую по протяженности в Заполярье с Норвегией, и несколько более протяженную с Турцией в Закавказье. Первая в буквальном смысле нависала над главной базой Северного флота. Даже не исключено, в Москве тогда не раз пожалели, что в свое время отхватили ради крупного месторождения никеля у Финляндии округ Петсамо — ныне Печенга Мурманской области. Однако норвежские лыжники так и не предприняли марш-бросок на Мурманск. И турецких горных стрелков в ущельях Малого Кавказского хребта тоже никто не видел.
Возвращаясь же к дням сегодняшним, не лишним будет напомнить, что у России и НАТО при всех, донельзя натянутых отношениях, имеется немало общих тем для обсуждения. Один Афганистан чего стоит.
Проблему международного терроризма тоже пока еще никто не отменял. России, в совсем недавнем прошлом не раз подвергавшейся террористическим атакам, совсем не стоит об этом забывать. И уж если на то пошло, отсутствие прямых каналов экстренной связи в условиях открытого военного противостояния само по себе чревато непредсказуемыми, и потому вполне можно сказать – смертельно опасными последствиями.
