Екатерина Трифоновна всю жизнь прожила в Задвинье, и сейчас она тоже живет в Ильгуциемсе, неподалеку от улиц, где прошло детство. В кругу знакомых и друзей известна она как искусная мастерица, вышивки Катины — просто загляденье!..
Двухэтажного деревянного дома на улице Слокас, в котором жили родители Екатерины и семьи рабочих окрестных заводов, давно нет. Но таких же точно домов и сегодня в рижских предместьях много. На двадцать квартир было двадцать семей, на каждую семью по комнате плюс еще и по большой и просторной кухне, окнами в общий коридор.
Родители Кати — русские, из староверов, рижане во втором поколении. Родные мамы — Анны Мефодьевны — были из деревни Бортники, что между Вилянами и Прейли. В Ригу родители мамины перебрались давно, дед Кати работал по строительной части, гордился, что сам князь Кропоткин ему когда-то руку пожимал.
Папа — Трифон Афанасьевич — вырос в бедной семье в другой латгальский стороне, там, где Дагда и Эзерниеки. До женитьбы успел он и повоевать в Первую мировую, и побывал в немецком плену. В Риге стал рабочим на пивзаводе, в 30-х годах вблизи дома их было два — Ильгуциемс и Тангейзер.
Русская школа на улице Грециниеку
В подготовительный класс рижской русской основной школы №13 Катя пошла в 1938-м. Это было Событие в жизни семьи. С цветами по улицам школьники тогда не ходили. Но родители на первый урок проводили ее до самой школы, а в семейном альбоме осталась фотография, свидетельствующая о торжественности момента.
Вот она — ученица: с ранцем за спиной, очень серьезная, в форменном школьном берете и первых в жизни кожаных перчатках… Черные береты в Риге носили ученики основной школы, у гимназистов береты были синие. На головном уборе крепилась и брошь с номером школы, так что сразу было видно, из какой учебного заведения это ученик.
Рижская русская 13-ая основная школа находилась в центре города, на улице Грециниеку, 28. Как и многие русские школы, располагалась она не в отдельном здании, а в обычной квартире, под школу именно арендованной. Классы были просторные, а самые большие комнаты служили и местом для выступлений, и гимнастическим залом.
Подготовишки в школе осваивали чистописание и прочие необходимые и полезные в будущем навыки. Далее им предстояло учиться с первого по шестой класс. На фотографии из первого школьного катиного года малыши в классе моют парты. На снимке Катя в заднем ряду, четвертая справа.
Долгая дорога в школу
В школе Екатерине Трифоновне нравилось, хоть путь из Ильгуциемса был не близкий. Из Задвинья в центр города ходил 9-й трамвай. Причем «девяток» было две: с понтонного моста, что был на месте нынешнего Каменного, одна «девятка» поворачивала налево, к Рижскому замку, другая направо. Стрелка на стекле показывала, куда пойдет трамвай.
Билет с пересадкой стоил 26 сантимов, без пересадок ездили за 15. Школьники тоже платили за проезд. Первое время Катю на остановке встречали старшеклассницы, переводили через дорогу. Но так уж хотелось ей быть взрослой и самостоятельной, что после уроков от провожатых она пряталась и возвращалась одна.
Однажды в трамвае, по пути домой, расстроилась до слез: не хватало одного сантима, чтобы заплатить за проезд!.. Кто-то из пассажиров, узнав про девочкино горе, добавил недостающее. Кондуктор же, пересчитав монетки, нашел ошибку и лишний сантим вернул.
В другой раз перепугалась не на шутку: вышла из школы… а моста-то на Даугаве и нет… В ледоход понтонный мост разбирали, пешеходы и трамваи шли в обход. Ледоход тогда был заметным событием и в развлечениях рижан: и стар, и млад отправлялись смотреть, как с грохотом вскрывается река, кружатся, сталкиваясь, льдины.
Роковые сороковые
…На фотографии год 1940-ой, одноклассники. Вот он весь, второй класс рижской основной русской 13-ой школы. И учебный год 1940/1941 только-только начался. Никто еще не знает, что впереди депортации, а потом — лишения военных лет…
…Класс огромный!.. В центре любимая учительница, Людмила Алексеевна Колосова. Лучше всех запомнилась Кате именно она. Людмила Алексеевна преподавала гимнастику и домоводство, возможно, вела и другие уроки в младших классах, уже и не вспомнить. Много позже Екатерина Трифоновна встречала любимую учительницу в городе, ведь в Задвинье они жили по соседству.
Судьбы одноклассников Кати сложились по-разному. Знает не про всех… Одних депортировали или сослали… Кто-то впоследствии стал знаменит — например, Лев Сидяков, пушкинист, профессор Латвийского университета. А сын православного священника Троицкой церкви о. Николая, Николай, а для одноклассников просто Ники — пошел по стопам отца, стал священником.
«Латышский нам уже не преподавали…»
Спрашиваю Екатерину Трифоновну:
— А как в русской школе учились при немцах?.. Что стало с 13-й основной рижской школой в годы нацистской оккупации?..
— Учились и при немцах. Правда, латышский язык в школе нам уже не преподавали. Не стало и уроков гимнастики, некому стало и Закон Божий преподавать. Если раньше приходили в школу и ксендз, и православный священник, и староверский, то при немцах они в школу приходить перестали… Мост, по которому шел из Задвинья к школе трамвай, в самом начале войны разбомбили, и стоял он на каких-то временных опорах. Сначала пропускали пешеходов, потом уже транспорт. Родители побоялись меня в центр города отпускать. Но в Задвинье открылся филиал нашей школы, там мы дальше и учились…
— А в каникулы?.. Лето в городе каким тогда для ребят из рабочих окраин было?..
— Каникулы были, как никогда, длинными… Особенно в 1944 году. Мы и весной закончили учебный год уже в апреле, и осенью в школу пошли позднее обычного. Чувствовали близость войны и скорых перемен. Всем было уже не до школы. Повседневная жизнь продолжалась… Загорать мы с родителями ездили на аэродром Спилве. Самолеты были небольшие, аэропланы. В стороне места всем хватало. Там же, в малюсенькой речке, мы и купались. Сейчас страшно подумать, чего там в воде только не было… Ведь и остатки мазута, наверное, в речку смывало и прочую гадость. И на солнце взрослые и дети жарились, совершенно не задумываясь о том, что там излучение и как это вредно. В нашем детстве таких разговоров не вели… Часами на солнце были и стар, и млад. На фотографии как раз один из таких жарких дне в Спилве… Есть там и мы с родителями. В Ильгюциемсе очень был популярен парк Кукушкина горка. Туда ходили и на концерты, и пикники там устраивали. В погожий день все склоны была усыпаны людьми. Расстилали каждый свое одеяло, приносили еду в корзинке. Некоторые со своим патефоном приходили. Это у русских рижан называлось выезжать в зелень.
Еще пивзавод, на котором работал папа, устраивал для своих работников экскурсии по Латвии. Ездили на Даугаву, смотреть как строят Кегумскую ГЭС, ездили в Сигулду. Такие экскурсии были и в 30-х годах, и после войны, когда папин уже завод стал частью «Алдариса».
Бывало, что летом меня отправляли в деревню, к маминой латгальский родне. Впервые я там жила еще до школы, лет в пять. И потом в школьные годы в деревне мне очень и очень нравилось. Но деревенские каникулы случались не часто. Зато вдвоем с папой мы часто отправлялись гулять. Обошли все железнодорожные переезды вблизи дома: красиво, ухожено, все утопало в цветах.
Семейный альбом и Данцигской коридор
… Потом мы долго пьем чай и рассматриваем семейный альбом Екатерины Трифоновны. Фотографии молодых родителей, их совместные прогулки по той, довоенной Риге.
Попадаются вырезки из тогдашних газет. В доме Пеньковых газеты читали. Папа покупал и «Сегодня» и «Сегодня вечером». Запомнилось Екатерине Трифоновне, как женщины обсуждали газетные новости. Все говорили про какой-то «Данцигской коридор», который всё никак поделить не могут.
Кате, тогда уже школьнице, было удивительно: и как это, не поделить какой-то там коридор? Думала — вот бы брали с нас пример эти странные люди. В коридорах их густонаселенного дома жили дружно. Всем хватало место — днем там играли дети, по вечерам молодежь устраивала танцы под патефон, встречались соседки, обменивались рецептами самого вкусного варенья…
…Рукоделия Екатерины Трифоновны мы с ней разглядываем тоже. Ведь эти дивные вышивки нас с ней познакомили. Поклонниц у таланта мастерицы много, они и твердили мне, что обязательно и непременно надо увидеть вышитые дивной красоты салфетки.
