«Когда человек приближается к вратам вечности, он начинает думать, что же он оставит будущим поколениям. В случае Яниса Судмалиса — музею и его сотрудникам, потому что всей его жизнью был музей. Он ушел на пенсию в 1958 году и написал тогда картину — дерево со спиленными ветками. Очень символично. Эта картина в наших фондах.
Осенью 1983-го он сообщил нам, что у него дома есть очень много ценных материалов — тех, что касаются его жизни, истории музея, Лиепаи и окрестных местечек. И не мог ли бы кто-то к нему приходить и привести в порядок весь этот архив? Выбор пал на меня, я тогда в отделе фондов работала.
Так с сентября 1983 года я стала регулярно приходить в домик № 4 на улице Спорта. И отец Судмалис усаживал меня за свой маленький письменный стол, где я разбирала документы, выписки, стопки бумаг и старательно делала опись всего. Но говорили мы с ним очень мало.
Он был немного застенчив и очень деликатен. Это и его ученики — он работал в Риге учителем во время Первой мировой — вспоминали. И то, что никогда себя не выпячивал…
Позже, когда на улице стало прохладней, ему всё время казалось, что мне холодно. На втором этаже была маленькая печка, и он сам приносил дрова, растапливал печку, и спрашивал все время, не холодно ли мне. Нет, мне никогда не было там холодно, — улыбается Уля Гинтере. — Сколько мне лет тогда было, ну щеночек же молодой-глупый.
Эх, если б я могла спросить у него сейчас то, что не спросила тогда… Да я бы профессором сейчас себя чувствовала!»
Янис Судмалис (в крещении Жанис) родился 28 ноября 1887 года в волости Элкуземес в семье ремесленника, он был пятым ребенком. Когда ему было 10 лет, семья переехала в Либаву. Учился в вечерней школе ремесленного общества, работал в разных местах, в том числе и учеником в типографии.
В 1909 году уехал в Ригу и один семестр учился в частной студии одного из основоположников нашего национального искусства Яниса Розенталя. Интерес к творчеству учителя сохранил на всю жизнь, благодаря этому смог впоследствии опознать одну из работ классика латышской живописи. В 1911-1915 гг. Янис Судмалис учился в знаменитом училище технического рисования барона Штиглица в Петербурге (сейчас это Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия имени А.Л. Штиглица). Там же, в Петербурге, он познакомился с Отилией, она станет его первой женой, у них будет двое сыновей — Имант и Видевут. В собрании лиепайской галереи Romas dārzs есть картины кисти Яниса Судмалиса, в том числе и «Автопортрет с сыном Имантом». А биография художника на сайте галереи сопровождается его фотографией времен учебы у Штиглица.
«Это была осень. И у него в саду были яблоки, груши, виноград. Когда я приходила, то на столике, за которым я работала, всегда была тарелка с очищенными яблоками-грушами и виноградом. Можно было наслаждаться всеми дарами сада Судмалисов. И работать. Но я тоже робела и не спрашивала “А что это? А вот это?”, просто сидела и делал опись документов.
…Знаешь, говорят, что “глаза — зеркало души”. А руки — это зеркало ума и деятельности. И когда я смотрела на руки отца Судмалиса, а на фотографиях видела, что такие же руки были у его мамочки… Это не были ручки белоручек, а настоящие рабочие руки, не боящиеся дела, готовые за всё браться. И меня это так впечатлило! Можно даже сказать — очаровало!
Вот именно эти натруженные руки. Смотришь на них, и понимаешь, что эти руки не для изящной работы. У него была такая тяжелая жизнь, вся эта эпоха. И трагедия Иманта — отцу было очень тяжело принять, что он пережил своего сына… Но это я отвлеклась. В общем, проработала я так у отца Судмалиса…», — продолжает Уля Гинтере.
Тут я не выдержала и спросила — мол, почему ты его все время называешь «отец Судмалис», Sudmaļa tēvs?
«А как иначе его называть?
Он для меня всю жизнь именно отец Судмалис. Не в церковном смысле, а в человеческом,
— Уля немного растерялась. И продолжила рассказ. — В 1984-м мне предстоял выпуск из университета. Надо было часто ездить в Ригу и у меня было мало времени, чтобы ходить к отцу Судмалису. И вот, в один из дней прихожу домой с вокзала, и мамочка мне говорит: “Ты только не волнуйся…”. Я, конечно, от такого вступления сразу в ужасе — что случилось? И мама сообщает: “Судмалис умер…”. И я рухнула, как пустой мешок.
Тогда был еще один момент — были споры, откуда его повезут на кладбище, то есть, где будет место прощания. Он ведь был и педагогом, еще в 1947-м ему дали звание заслуженного учителя Латвийской ССР. И педагоги требовали, чтоб всё происходило в Доме учителя, а мы тут в музее стеной стояли: “Только из музея!”. Ну вот… Прощание было в музее, в этом зале сейчас средневековая экспозиция.
Знаешь, что осталось в памяти? Это было 24 мая. Все цветущие каштаны, которых так много вокруг музея, осыпались — всё было усыпано белыми лепестками. Был легкий туман. И Яниса Судмалиса в этом белом тумане по белому ковру из цветов каштана повезли к месту последнего упокоения из родного музея, который он так любил и пестовал столько лет,
еще до 1924-го, когда он был официально основан, и потом в этом здании столько лет, с 1935 года, тут ведь его жизнь прошла… Что было на кладбище, я не помню. Мне уже потом коллеги рассказали. “Ты стояла у дерева возле могилы Судмалиса, и дерево сотрясалось от твоих рыданий”. Я не помню этого… Но потом очень часто ходила на кладбище и просто сидела у могилки отца Судмалиса. Мне казалось — ну как же я не схожу к нему, не расскажу всё?», — говорит Уля Гинтере.
Архивы Яниса Судмалиса, с которыми Уля Гинтере начала работать еще при жизни отца-основателя музея, действительно бесценны. Благодаря его дневникам мы многое знаем о репатриации балтийских немцев из Лиепаи в 1939-м. Тогда же он выкупил у Клары Берчи драгоценный огромный архив всего семейства Берчи, родоначальником которого был знаменитый архитектор Паул Макс Берчи. Основой для создания потрясающе интересной этнографической экспозиции Лиепайского музея «Люди, жизнь и работа Южной Курземе» стала собранная им коллекция этнографического текстиля и предметов. И — пара слов о его педагогической работе — среди его учеников был и Эвалд Даевскис. И было это в Лиепайской художественной школе — Судмалис был ее соучредителем, составителем учебных программ, преподавателем и в некоторые периоды директором.
«Всё, что отец Судмалис за свою длинную жизнь собрал, стало по его завещанию достоянием музея. Но главное — он во многих сферах оставил семена и ростки того, что позже благодаря следующим поколениям разрослось и расцвело.
Он был великим сеятелем, отдающим делу всего себя! Та же этнографическая коллекция — он заложил ее основу, другие сотрудники музея продолжили эту работу.
Был ли он доволен своей жизнью? Не думаю. Он ведь по сути своей был художником и выразить ему себя хотелось через искусство. Но он был сеятелем, ему было суждено отдавать частицы себя другим — в очень разных сферах! Вся обработка янтаря в Лиепае, все студии прикладного искусства нынешние — его заслуга! Dzintars, Liepava, Kursa… Все они начались в музее благодаря Судмалису. С совсем небольших работ. “Дзинтарсом” он и руководил много лет. Но то, что он начинал в юности как художник, он за всю свою длинную, почти столетнюю жизнь, так и не реализовал. Но развеял семена во все стороны. И они дали ростки и растут до сих пор. Вот за это ему — самая большая благодарность, — говорит Уля Гинтере. — Когда весь огромный архив, опись которого я начала делать еще при жизни отца Судмалиса, стал после его ухода в Вечность частью музейного, я продолжила с ним работать. С культурно-исторической точки зрения он невероятно ценен. В нем был и архив скульптора по дереву Микелиса Панкокса. У нас в музее, благодаря Судмалису, сохранились его работы и есть его экспозиция. Вот — еще одно из семян, посеянных Судмалисом.
Тогда, в юности, я не понимала еще до конца, каким человеком он был… Если б я сейчас могла с ним поговорить, у меня столько вопросов!..»,
— вздыхает Уля Гинтере.
В одном из читальных залов Лиепайской Центральной научной библиотеки открыта сейчас небольшая выставка, посвященная Янису Судмалису. Его этнографические сборники, статьи о нем в энциклопедических изданиях и газетах. Несколько репродукций его картин.
…В саду Лиепайского музея стоит бюст Яниса Судмалиса. На постаменте его имя и годы жизни 1887 – 1984. Сегодня, в день 135-летия человека, так много сделавшего для культуры Латвии, здесь лежит букетик роз…
