— Что такое джиу-джитсу?
— Джиу-джитсу переводится как «мягкое искусство». Это собирательный образ. Это один из самых древних видов боевых искусств, своего рода пирамида. То есть туда входило все, что помогало остаться живым, выйти победителем. И это одно из немногих искусств, в которых разрешена трансформация под современность. То есть сейчас вы не увидите самурая, ходящего с мечом по улице, но техника разрешает трансформироваться под современные направления и т. д. Джиу-джитсу тоже имеет различные школы, различные направления, например, всем известное бразильское джиу-джитсу – по сути дела, дзюдо, просто немного своеобразного вида. Почему такое название? Потому что в те времена просто еще не было слова «дзюдо», и его назвали джиу-джитсу. Но это ничуть не умаляет его достоинства.
— В Латвии спорт для особенных детей – тема труднодоступная и подчас практически невозможная. Как и когда появились занятия джиу-джитсу для детей в Резекне с нестандартными путями развития?
— Все очень просто. Есть Резекненский пункт поддержки аутизма, его руководитель Эдгар Шилин – мой давний знакомый. Он пригласил меня и предложил провести занятие, несколько пробных. Потому что это была обалденная авантюра и с его стороны, и с моей стороны. Правда, у меня был небольшой опыт в работе со специфическими детьми. И вот мы начали занятия. Сразу хочу сказать: не надо этих детей как-то отделять от других. Они такие же, абсолютно такие же, как и все остальные, просто, скажем, аутизм – это состояние души. Это даже не медицинский термин. На Востоке есть такое выражение: «Что такое болезнь? Это нарушенное равновесие в организме. У них это не болезнь, но немного равновесие нарушено. Ни для кого не будет секретом то, что знаменитые ученые страдали аутизмом. Здесь происходит такой процесс: определенная область мозга тормозит развитие, а другая очень сильно развивается. Самое глупое, что можно делать, это просто их отделить. К сожалению, К сожалению, с детства к ним прилипает этот штамп – то, что они не такие, как все. А может быть, это мы для них не такие, как все.
— Как проходили занятия? Как началось и как пошло?
— Мне ничего не пришлось менять. Абсолютно все критерии, все занятия так же, как с обыкновенными, простыми детьми. Занятие всегда начинается со знакомства. То есть вы должны познакомиться, вы должны его беды, его фобии узнать. Ребенок тоже должен к вам привыкнуть, он должен вам поверить. Если не будет доверия, ничего не получится. И еще есть такой момент. Сенсей, или учитель, как это переводится, хотя правильнее было бы перевести этот иероглиф как «Тот, кто впереди», «тот, кто прошел ранее». Так вот, не нужно их заставлять учиться, просто надо им показывать путь вперед, и они пойдут сами.
— Как родители детей относятся к такого рода занятиям? Было ли сначала какое-то ощущение опаски, недоверия?
— Вы знаете, я этого не ощутил. Родители и дети очень доверяют. Так что это прошло незаметно, по крайней мере, я не почувствовал.
— Как много ребят у вас занимаются, и какого они возраста?
- По критериям кадакана сенсею разрешено удерживать во внимании до 12 человек. У меня 6 человек. То есть им нужно немножечко больше внимания. Возраст такой, когда человек уже понимает, где он и что он. В моей группе возраст от восьми до шестнадцати лет.
— Почему детям нужен спорт?
— Это характер, моторика. Мир довольно жестокий, но здесь воспитывается возможность преодолеть какие-то препятствия, какие-то стрессовые ситуации преодолеть более безболезненно и идти спокойнее вперед. И естественно, физическое развитие. Воспитание духа через воспитание тела.
— В вашей группе для детей с нестандартными путями развития занимаются больше мальчики или девочки тоже есть?
— Только мальчики, девочек нет. Почему-то их не приводят. Надеюсь, что это изменится, потому что очень хорошо, когда и девочки, и мальчики, они друг друга как-то дополняют. Пока есть как есть.
— Вы упомянули, что тренировка с этими детьми мало отличается от обычной. Как проходит, какой порядок тренировки?
— Дети приходят, у всех разное настроение. Поэтому первые несколько минут надо их немножко абстрагировать от того, что у них было до занятия, их надо «завязать» на себя, адаптировать к занятиям. Постепенно, как будто кнопочка нажимается и все: здесь добро, здесь хорошо, здесь весело, здесь нас поймут и здесь все равны. Затем общая разминка, специальная разминка, определенные упражнения, дети очень хорошо работают над формами – это называется ката, дети вообще очень благоприятно воспринимают то, что им даешь. Видно, этого может, где-то не хватает в жизни, и поэтому они каждое действие, каждое доброе слово для них очень дорого.
— Ката – это какой-то комплекс упражнений?
— Да, это определенные блоки ударов в определенной последовательности. Но основной упор делается на рефлексы, которые дают возможность не быть агрессивным, потому что окружающие, видя этих детей, иногда немного относятся агрессивно. Поэтому мы должны делать все с улыбкой. Человек улыбнулся и второй расслабился. То есть это снятие агрессии не только у тех, кто занимается, а у окружающих.
— Сколько времени длится занятие, насколько легко ребятам все это время концентрировать интерес на занятии?
— Занятия длятся час. Дети не могут постоянно, как взрослые, быть в напряжении, поэтому нужно все время разбавлять шутками, нужно что-то интересное им рассказать, нужно их заинтересовать. Нужно, чтобы они сами пошли, чтобы они сами работали. А мне лишь немного их поправлять.
— Нарушения аутичного спектра часто предполагает нежелание контактировать с другими людьми. Приемы джиу-джитсу очень часто отрабатываются в парах. Как справляетесь, как справляются ребята, насколько легко им это дается?
— У аутистов есть такая немного фобия – они не любят тактильных ощущений. Вот эту фобию надо снимать. Потихонечку, понемножечку. Это все очень медленно, все очень долго, это все должно делаться добром, постепенно приучая к прикасаниям. Прикасания через предметы сначала, затем блоки, блокировки, защиты от ударов. Это все переходит в то, что иногда им приходится эмпирически, несознательно прикасаться к чему-то. И постепенно, постепенно они перестают бояться вот этих контактов, дотрагиваний. Вот таким образом это происходит.
— Как давно длятся занятия на данный момент?
— Если не ошибаюсь, уже четвертый год на данный момент. Так вот мы встретились, и пошел процесс. Наша авантюра превратилась в очень хорошую реальность. Ребята довольны, родители довольны. И я тоже.
— Ребята часто меняются, или все 4 года – это все-таки одни и те же?
— В основном, одни и те же. И я хочу добавить, что вообще дети, не только аутисты, очень-очень чувствуют ложь. С ними нельзя быть неискренними. Абсолютно. Они не терпят фальши. Если почувствуют фальшь или что-то, они замкнутся, и уже ничем их не достанешь.
— В будущем планируете, может быть, организовать занятия не только для ребят с аутичным нарушением спектра, но и еще для каких-то специфических детей?
— Был такой клуб, назывался «Оптимист Р». к сожалению, его не стало, клуб распался, но тем не менее, я надеюсь, что как в этом клубе, будут какие-то продолжения не только для детей с аутичными нарушениями, но других. И я скажу так: не надо зацикливаться на своих болячках, простите за такое выражение. Все в ваших руках. Смелее вперед. За вами победа.
