Первые клятвы и курьезы на проверках
Контекст
На момент введения института неграждан таковых в Латвии насчитывалось 750 тысяч. С тех пор это число сократилось примерно на 140 тысяч благодаря натурализации, еще 350 тысяч перестали быть негражданами в силу других причин — главным образом, естественных (смерть). Сейчас в Латвии живут 260 тысяч неграждан.
Неграждане появились 15 октября 1991 года в результате принятия Верховным Советом Латвийской Республики постановления «О восстановлении прав граждан Латвийской Республики и основных условиях натурализации», согласно которому паспорта граждан ЛР могли получить только граждане межвоенной Республики и их прямые потомки. В результате около четверти тогдашних постоянных жителей Латвии, в подавляющем большинстве восточнославянского происхождения, остались гражданами СССР. Советский Союз распался 31 декабря того же года, и эти люди превратились в «граждан бывшего СССР». Российская Федерация, провозгласив себя правопреемницей СССР, тем не менее, не переняла весь корпус бывших советских граждан, оставив возможность (до середины 1990-х —весьма ограниченную) получения гражданства РФ в регистрационном порядке. Окончательно понятие «негражданин» было закреплено законом «О статусе тех граждан бывшего СССР, у которых нет гражданства Латвии или другого государства», принятым 12 апреля 1995 года, т.е. уже после начала процесса натурализации. Хотя даже название закона прямо указывает на отсутствие у его субъектов какого-либо гражданства, Латвийская Республика не считает неграждан лицами без гражданства, т.е. апатридами. В частности, вердикт Суда Сатверсме от 7 марта 2005 года гласит, что статус негражданина не является подвидом латвийского гражданства. Однако неграждане не являются и иностранцами или лицами без гражданства, а представляют собой лиц со специфическим статусом, создающим устойчивую связь с Латвией.
Именно ему летом 1995 года поручили прочесть клятву от имени первых натурализованных граждан Латвии.
«В миг, когда я увидел документ и сам осознал важность этого момента, а все остальные сидят... Наверное, сработало то, что я всю жизнь был на сцене, поэтому я попросил всех встать», — вспоминает Колбин.
Его семья из России, но сам он родился в Риге. Артист подчеркивает, что всю трудовую жизнь посвятил Латвии, поэтому разделение на латышей и русских его не тревожит. Он и сам уже не может сказать — он больше русский или латыш. Вопрос о получении гражданства не стоял — как только появилась такая возможность, Колбин подал заявление.
«Мне, очевидно, хватило мозгов понять, что рано или поздно это придется делать.
Потому что я представить себе не могу, что вдруг перееду жить в другое место. Я здесь привык», — говорит Колбин.
Как и для Александра Колбина, решение остаться в Латвии в начале 90-х было ясным и для литовца Теодораса Тверийонаса, который формально стал первым натурализованным гражданином Латвии (и теперь известен как Теодорс Тверийонс — Rus.lsm.lv).
«Я не сомневался и не раздумывал о том, нужно ли это делать. Если я остаюсь в Латвии, то мне нужно быть гражданином Латвии, как же иначе.
С языком у меня в то время уже не было никаких проблем», — говорит Тверийонас.
И переехавший в Латвию в середине 60-х годов, создавший здесь семью и построивший карьеру Тверийонас, который позднее возглавил Ассоциацию коммерческих банков, в 1995 году предстал перед комиссией как претендент на гражданство.
«Скажу честно — я закончил два вуза и за свою жизнь сдал много экзаменов. Но настолько серьезно организованных и строгих экзаменов, как эти, [по латышскому языку и истории для получения гражданства] я еще не сдавал», — отмечает Тверийонас.
Экзамены по языку и истории остались в памяти Тверийонаса не как сложные по содержанию, а как бюрократически формальные и напряженные. Были и курьезы, например, на проверке разговорной речи ему за 10 минут нужно было взять напрокат телевизор.
«Комиссия была работниками проката, а я — клиентом. Ну, этот телевизор я взял напрокат за две минуты, и нам говорить больше было не о чем. Но так как это был первый экзамен, пришли телевизионщики, и несчастные члены комиссии, соблюдая регламент, не могли меня отпустить так просто, хотя было ясно, что разговорная речь на нормальном уровне. И тогда один из членов комиссии сказал: «Господин Тверийонас, вы так много знаете о банках, расскажите нам что-нибудь о Banka Baltija». И я оставшиеся 7 минут, пока не истекло время, рассказывал», — вспоминает Тверийонас.
С улыбкой проверку латышского языка вспоминает и Александр Колбин.
«Сидели там семь дам, и зашел я. Тогда я еще был молодым и красивым, можете себе представить, это все-таки было 20 лет назад. [Они говорят] — артист, как вы этого добились? Как попали в эту профессию? И я сидел и долго рассказывал. Мы забыли про очередь. Минут через 20 минут я сказал — там ведь люди стоят за дверью, ждут своей очереди...», — вспоминает Колбин.
Позже оказалось, что Колбину, закончившему вуз на латышском потоке, вообще не нужно было сдавать экзамен. Таких неясностей и недоразумений поначалу было много, потому что процесс натурализации готовили в большой спешке.
Начало в спешке, политики — без энтузиазма
Процесс натурализации в Латвии запустили после принятого летом 1994 года в процессе горячих политических дискуссий закона «О гражданстве», а Управление натурализации создали только в октябре. На подготовку к началу натурализации, как вспоминает экс-глава управления Эйжения Алдермане, ныне депутат Рижской думы от партии «Честь служить Риге», было отведено лишь четыре месяца.
«Меня пригласил к себе премьер-министр и спросил: «Вы понимаете, что от вас зависит, примут ли Латвию в начале февраля в Совет Европы?». Потому что таково было условие — обязательно нужно запустить процесс получения гражданства. Эстонцы к тому времени уже полтора года как внедрили этот процесс», — говорит Алдермане.
Со стороны политиков в плане облегчения процесса натурализации Алдермане большого энтузиазма не ощущала. Поддержку тогда в основном оказывали посольства и международные организации.
Она признается — то, что всех неграждан натурализовать не получится, она поняла сразу.
«Во-первых, процесс получения гражданства путем натурализации проходил на неком негативном фоне. У меня не было никаких сомнений, что на часть неграждан это повлияет. [..] Не хватало хозяйской воли, чтобы пригласить стать гражданами Латвии, призвать к этому с позитивом. Мне было ясно, что это будет камнем преткновения все время. Так и вышло», — резюмирует Алдермане.
В 1995 году в Латвии было более 750 тысяч неграждан. В первые годы натурализация регулировалась возрастной квотой или так называемыми «окнами натурализации», после отмены которых в 1998 году число заявок на натурализацию возросло.
Неграждане все еще составляли большую часть проходящих натурализацию жителей, и процесс ускорился 11 лет назад, в связи со вступлением Латвии в Европейский Союз. Тогда желающим даже приходилось записываться в очередь, а число натурализованных граждан достигло 20 000 человек в год.
Интерес иссякает
Однако с тех пор, по словам нынешнего главы Управления натурализации Игоря Горбунова, ситуация сильно изменилась.
«В 2007 году интерес к гражданству снизился, и сейчас он практически иссяк. Возможно, это связано с тем, что с 2008 года негражданам уже больше не требуется виза ни в европейские страны, ни в Россию», — считает Горбунов.
В прошлом году гражданство Латвии путем натурализации получили лишь 939 человек, 90% из них — неграждане. Удовлетворенность статусом негражданина — одна из главных причин, почему темпы натурализации за последние годы снизились так драматически, показывают опросы неграждан, проведенные Управлением по делам гражданства и миграции. Но есть и другие причины, признает Горбунов.
«Есть три главные причины — мнение, что гражданство полагается автоматически, страх перед экзаменом, а также то, что
люди ждут, что появится какое-нибудь послабление в процессе натурализации, хотя сейчас ясно, что ничего подобного не будет.
Поправки к закону «О гражданстве» вступили в силу в прошлом году, и в ближайшее время его трогать не будут», — говорит Горбунов.
Одних пугает языковой экзамен; других манит возможность уехать
Эксперты были удивлены результатами недавнего опроса, проведенного в школах национальных меньшинств Риги. Главным препятствием для получения гражданства среди неграждан молодежь назвала незнание латышского языка. Тем, кто собирается получить гражданство в порядке натурализации, нужно сдать экзамены по латышскому языку и истории. Успешно их проходят 60—80% претендентов. На сайте УДГМ есть образцы работ как письменного экзамена, так и устной части.
В основном, проблемы на экзаменах бывают с письмом, но людям сложно и изъясняться по-латышски.
«Я очень плохо говорил по-латышски», — признает елгавчанин Борис Леоненко, который стал гражданином Латвии в прошлом году. Он приехал с Украины 30 лет назад, и до сих пор статус негражданина ему не мешал. Получить гражданство его побудила бизнес-поездка в Россию.
«Мой деловой партнер заглянул в мой паспорт и сказал: «Что это такое — alien? Тебе нужно гражданство Латвии или гражданство другой страны». Это меня подтолкнуло. Я подумал — живу в Латвии, может, мне и не все нравится, но должна быть какая-то позиция. И я решил — надо идти учиться», — рассказывает Борис Леоненко.
В прошлом году он впервые голосовал, в остальном же гражданство ничего особо не изменило.
Главное приобретение — чувство принадлежности.
Переезжать за границу с паспортом гражданина он не собирается, рассказывает Борис.
Однако недавний опрос школьников, проведенный УДГМ, показал, что они главным преимуществом гражданства Латвии считают не чувство принадлежности, не лучшие возможности для трудоустройства в Латвии и не право голоса, а возможность учиться и работать в Европейском Союзе.
«Боюсь, что сейчас гражданство стало скорее товаром, хотя оно вообще не должно им быть», — подчеркивает Алдермане.
Все ли, кто хотел, уже натурализовались?
Изменение отношения Алдермане связывает с отсутствием политики интеграции. По ее мнению, нет ее отчасти и из-за того, что в 2009 году Управление натурализации как отдельную структуру ликвидировали, объединив с УДГМ.
«Если бы в каждом регионе осталось хоть небольшое отделение, то оно бы сотрудничало по этому вопросу с самоуправлениями, чем мы в свое время и занимались очень интенсивно; и люди становились бы гражданами Латвии совершенно на ином фоне», — говорит Алдермане.
Нынешнее руководство Управления натурализации видит решение проблемы в информировании и индивидуальном подходе, рассказывает Игорь Горбунов:
«Мы и пытаемся так делать. Сейчас во всех отделениях УДГМ к негражданам, желающим поменять паспорт, обращаются индивидуально, рассказывают о возможности натурализоваться и зарегистрировать в качестве граждан несовершеннолетних детей, если они есть. Выдаем им специальные буклеты. Посмотрим, каким будет эффект от этих мероприятий».
«У нас еще много идей, на которые нужны ресурсы. Например, создать в интернете симулятор экзамена по латышскому языку или истории, чтобы люди могли потренироваться», — говорит Горбунов.
За двадцать лет гражданами Латвии путем натурализации стали 142 тысячи человек, а число неграждан сократилось до 262 тысяч. Кто-то умер, кто-то получил гражданство другой страны.
«Те, кому гражданство было нужно и кто его хотел, смогли его получить. Те, у кого его нет, просто не хотят быть гражданами», — считает первый натурализованный гражданин Латвии Теодор Тверийонас.
По мнению главы Управления натурализации Игоря Горбунова, в прошедшем времени о статусе негражданина можно будет говорить лет через 20. А пока среди натурализованных все больше становится граждан других стран — в основном, России, Украины и Беларуси, хотя гражданство получают и приезжие из Китая, Египта, Бурунди и других стран.
