Свекровь
«Моя ситуация — с 2002 по 2011 год. Три человека — моя свекровь, моя мама, моя сестра». Тамара Буткане пережила тяжелый период — девять лет она почти без перерыва заботилась о трех близких людях.
Все началось со свекрови. «Человеку 80 лет. У нее была очень красивая жизнь, она вообще не болела, но... инсульт. Мы с мужем нашли ее, когда она уже день пролежала.
Мамочка была в очень тяжелом состоянии, мы отвезли ее в больницу.
Там прогноз был очень плохой — эти характерные 14-20 дней... Мама немного оправилась, но, в принципе, осталась лежачей. Мы работали, ну, как... Тогда мы начали интересоваться, кто что вообще может делать в этих случаях, потому что опыта, слава богу, никакого», — делится она.
Свекровь решили поместить в рижский центр опеки. «Результат оказался не таким уж хорошим. Мама говорила, что хочет уехать, и мы чувствовали, что отношение не такое. Ты не можешь присмотреть за одним человеком, если он лежит в шестью другими вместе. Это ужасно. Мы начали думать, что делать. В принципе, честно говоря, перезвонить некому. Просить некого.
Все сочувствующие говорят: да, да, но никаких вариантов.
И мы взяли ее домой», — добавляет Тамара.
Она искала возможность обеспечить подходящие условия дома. Через знакомых нашла кровать и необходимые вещи, наняла сиделку.
Но Тамара говорит: никто не дает никакой информации о том, как ухаживать за тяжелобольным человеком. «В принципе, обучение уходу было такое — я смотрела на руки санитарки: что она делает, как она маму поворачивает. Это все, что ты можешь получить. Второй трагический момент — у мамы начались проблемы с ногой. Она была лежачей. Как ее отвести к врачам? Ты же не будешь вызывать «скорую», не скажешь, что у мамы нога поранена, но мы чувствовали, что у мамы серьезная проблема. Тогда мы опять через друзей звонили — к нам доктор приехал, хирург, который вообще занимается пересадкой почек. Он приехал посмотреть мамину ногу.
Он сказал: будет плохо, скорее всего, с ногой придется попрощаться».
Так и оказалось. Свекровь отвезли в больницу. «Мы, в принципе, маму отвезли в очень хорошем состоянии — кроме ноги. Никаких пролежней. Это вообще был ужас — ты уже на 10-й день ее забираешь. Мы едем за ней, одеваем ее. У нее вся спина... она просто вся в пролежнях. Я говорю: «Позовите врача». У меня начинается почти истерика. Приходит доктор, встает перед нами с мужем и говорит: «Знаете, такую запущенную мамы мы видим впервые в жизни, вы ее запустили». В этот момент ты смотришь и понимаешь, что тебе даже нечего на это ответить, всю вину на тебя переложили», — говорит Тамара.
Свекровь с ампутированной ногой и пролежнями привезли домой, и начался один из самых тяжелых этапов. Ногу надо было перевязывать. Как это делать, никто не рассказал.
«Ну, ходила, дергалась какое-то время. И да, делала. Не при смерти же»,
— вспоминает Тамара.
Тяжелый период, в который многое перенесла и узнала. Так заботу о свекрови описывает Тамара.
Болезнь мамы и сестры
Через некоторое время на плечи Тамары легла забота о собственной маме — онкологическое заболевание и другие тяжелые осложнения. «И мама попала в больницу, и, видимо, на нервной почве почти одновременно заболела и сестра. У нее был очень сильный инсульт в 50 лет», — говорит Тамара.
Она, хоть и при большой поддержке семьи, осталась с двумя тяжелобольными близкими людьми. Все сначала. Многое уже знакомо по прошлому опыту, но опять не отпускает ощущение отчаяния и мучает безнадежность.
Муж Тамариной сестры мог участвовать финансово, поэтому ее отвезли в центр опеки, цены в котором она называет космическими.
«И, если я говорю, что цены космические, они космические. Потому что койко-место стоило 150 латов в день. Койко-место. Я не говорю о лекарствах».
ЦИТАТА
«Ты не знаешь, что с тобой будет завтра или послезавтра. Никто не вечен. Но каждый заслужил право умереть с достоинством. Вставай и иди рядом. Поддерживай. Делись. Не молчи. Рассказывай: [email protected]».
Сестру в центр поместили в октябре. «В октябре она там, в ноябре, декабре. В декабре перед Рождеством нам сказали, что ее надо забирать домой, потому что они закрываются. Это частная клиника, они хотят отдохнуть. И что нам делать? Две недели...» — вспоминает Тамара.
Опять отчаяние. Где найти все необходимое на это время? Например, кровать можно заказать, но доставку надо ждать от полутора до двух месяцев. Наконец, все вещи собрали. Кровать обошлась в огромную сумму. После Рождества сестру в центр опеки уже не повезли.
Без настоящего человеческого сочувствия
Все близкие, о которых заботилась Тамара, уже умерли. После всех этих испытаний она сделала один вывод: «Это парадокс, о котором я всегда думаю и о котором мы с мужем сестры всегда говорили. В Латвии очень хорошие врачи, они, в принципе, мою сестру вывели из безнадежного состояния.
Она была в коме, она была абсолютно парализована.
Так она парализованная и ушла, но они ее [первый раз] вытащили, она не ушла. И потом — «пожалуйста, мы ничего больше сделать не можем, дальше — на ваше попечение». Человек может долго лежать, и в этот момент его отдают близким»
Тамара точно знает, чего ей не хватало: «Мне кажется, важно чувство плеча, что ты можешь куда-то позвонить. Я очень хочу подчеркнуть вопрос отношения. Мы нигде не встречались с настоящим человеческим сочувствием.
Понимаете, я сейчас не хочу жаловаться на медперсонал, это отдельная тема, эти люди мало получают, но никогда зарплата не может определять отношение к больному человеку и его близким.
То я не так встала, то я не в то время пришла, то я вообще не так делала. Понимаете, это как закон, как догма. Я вам хочу сказать — во-первых, отношение, во-вторых, чтобы была поддержка, организованная именно в паллиативной помощи».
Это период психологически повлиял на Тамару. Она старается его не вспоминать. «Как вы позвонили, я все время это вспоминаю, но, вообще-то, мне не хочется. Мне этого не хочется вообще. Я, кажется, этот период стерла. Это не то, что хочется вспоминать. Это очень трудно, это трудно. Не дай бог. Берегите здоровье».
Онкозаболевания, обширные инсульты, повреждения органов и другие серьезные болезни могут оказаться неизлечимыми. Но прежде чем они унесут жизнь пациента, ему нужна забота и уход, которые призваны уменьшить боль и тревожность, а то и способны отсрочить неизбежное. А как раз с этим в стране пока всё очень плохо, сообщает Latvijas Radio в первом материале цикла «В зоне отчаяния».
