Майя в данный момент живет в Нидерландах, ее мама — в резекненском пансионате. Женщина регулярно звонит матери, спрашивает о здоровье, однако иногда требуется узнать и профессиональное мнение. «Мамино состояние здоровья один день такое, другой день такое. Она мне отвечает, она со мной говорит и что-то рассказывает, но есть дни, когда я уже по голосу слышу, что она вконец сама не своя... Конечно, тогда у меня появляются опасения и страхи, и единственное, что я хочу сделать — позвонить и спросить профессионалов, которые там ежедневно работают, что с ней сегодня происходит», — рассказала Майя.
Однако сотрудники отказались что-либо Майе рассказывать, ссылаясь на норму о защите данных. «Я не прошу ее персональный код, банковский счет, ничего такого — я спрашиваю, как он себя чувствует. Определенно, это вина системы, потому что это не сотрудники злодеи, или они ничего не хотят», — добавила она.
Элиг Зариньш, представитель Минблага, рассказал: в стране нет единой нормы для таких ситуаций, это вопрос организации работы. «Логичнее всего, если человек помещен в такой центр опеки, заключить договор. Там должны быть оговорены все вопросы, как проходит коммуникация с членами семьи», — сказал Зариньш.
Такая информация действительно может считаться очень личной: бывает, что человек не хочет, чтобы о состоянии его здоровья знали и самые близкие. Заместитель омбудсмена Инета Пиляне указала, что без письменного согласия пациента никто не имеет права передавать информацию о состоянии его здоровья.
«Приватность человека жестко охраняется в законе, но, если человек информирует учреждение социальной опеки, что у него нет никаких возражений, чтобы дочь или внук имели право получить такую информацию, то, конечно, у администрации учреждения должны быть такие документы», — добавила Пиляне.
В госинспекции данных пояснили, что в такой ситуации все зависит от человека, который отвечает за защиту данных в конкретном ведомстве. Причина — не норма о защите данных, поскольку подобные правила и раньше были в силе, и решение, по меньшей мере теоретически, у проблемы есть.
Например, при регистрации клиента можно договориться о пароле, который в дальнейшем будет использоваться в общении с близкими, указали в инспекции. С Майей же этот вопрос никто не обсудил, хотя это и следовало сделать.
Ситуацию, выход из которой не удалось найти по телефону, Майя разрешила лично. «Когда я приехала в Латвию, они уже подготовили такую форму заявления, которую надо было подписать и моей маме, и мне. И теперь я по телефону могу получить информацию», — рассказала женщина.
Ранее Rus.lsm.lv сообщал о другом случае: ссылаясь на защиту данных, соседке не дали позвонить сыну пострадавшей.
Как уже писал Rus.lsm.lv, в каждой стране Европейского союза были свои законы и требования к защите личных данных. Новый регламент, который вступил в силу 25 мая, призван создать единую европейскую систему для компаний, которые занимаются обработкой личных данных. Этот порядок предоставляет простым жителям альянса больше прав для защиты и контроля своих личных данных.
Новая норма уже вызвала достаточно много споров. «Уже 15-18 лет у нас закон, где те же принципы. Просто почему такая буря, что 25 мая что-то начнется или закончится — поменялся закон. Он уточняет те же идеи, которые уже существуют. И, конечно, буря есть, потому что штрафы большие», — ранее пояснила Latvijas Radio Сигне Плуминя, директор Центра защиты данных Рижской думы.
«Имя, фамилия, персональный код, адрес, вся финансовая информация, кредиты, что покупали/не покупали, когда были в магазине, видеонаблюдение, аудиозапись. IP-адрес, пароль — вся информация в Интернете: что искал, cookies. Собственность, биометрические данные, GPS в машине... Все документы», — перечислила она личные данные каждого человека.
Поэтому, например, на Празднике песни и танца были приняты меры к защите личных данных участников фестиваля.
